За строкой Семилетнего плана

"Мы с оптимизмом смотрим в будущее"

В.Н.Швецов работает в Лаборатории нейтронной физики ОИЯИ с 1986 года, прошел путь от стажера-исследователя до заместителя директора лаборатории по науке. На прошедшей 113-й сессии Ученого совета Института он был избран директором ЛНФ. Каким он видит будущее лаборатории, Валерий Николаевич рассказывает сегодня нашим читателям.

В лаборатории работают более 400 человек, функционируют крупные установки, она - как большой корабль, идущий своим курсом, и делать какие-либо резкие повороты просто невозможно. Все наши возможные продвижения прописаны в Семилетнем плане. На чем бы я хотел акцентировать внимание, так это на необходимости более тесных контактов между подразделениями лаборатории: два исследовательских направления, возникших в ЛНФ в 1960-х, все более отходят друг от друга, все меньше остается людей, одинаково хорошо ориентирующихся в обоих направлениях. Пора начать предпринимать какие-то шаги, чтобы их сблизить. Я думаю, и мы это обсуждали на лабораторном НТС, стоит возродить совместные семинары и школы, возобновить установленную еще Ильей Михайловичем традицию нейтронных школ в Алуште, объединявших специалистов по исследованиям конденсированного состояния вещества и физиков-ядерщиков.

Как продолжение этого направления - развитие более широких связей с другими лабораториями Института, российскими и мировыми нейтронными центрами, необходима большая кооперация и интеграция в мировой исследовательский процесс. Нужно посмотреть на себя со стороны. Первое мероприятие, в котором я участвовал в качестве директора лаборатории, было заседание совместного комитета ОИЯИ - Германия, где подводились итоги за последние пять лет сотрудничества и намечались новые планы. Мы обсудили состояние нашей лаборатории, как они его видят. Чувствуется, что нам надо больше интегрироваться в европейское сообщество и мировые исследовательские центры. Я говорил, выступая на Ученом совете, что после модернизации реактор ИБР-2 стал нейтронным источником мирового уровня, но теперь на нем и физика должна быть мирового уровня, а для этого необходимы соответствующего уровня экспериментальные установки, детекторы, спектрометры.

Но об экспериментальном окружении реактора говорили еще в ходе его модернизации...

План модернизации парка спектрометров был принят и вошел в Семилетний план, но жизнь всегда вносит свои коррективы - и Институт в целом, и ИБР-2 в рамки плана, который составлялся в 2009 году, не вписываются. Это означает, что запланированных средств на модернизацию старых и создание новых измерительных устройств нам не хватит, следовательно, придется либо искать какие-то внутренние резервы, либо внешние привлекать. Создание комплекса холодных замедлителей также требует серьезных средств, не предусмотренных Семилетним планом. А еще параллельно спектрометры развивать - это довольно трудная задача. Будем, конечно, искать внешние источники, использовать международную кооперацию, на чем-то зарабатывать.

Что касается исследований в области ядерной физики - первая стадия проекта ИРЕН реализована, есть заметные результаты?

ИРЕН в прошлом году отработала 1500 часов - столько же, сколько ИБР-2М. Постоянно ведется кадровая работа - на установку пришла молодежь, правда, из пятерых пришедших двое студенты, но нам они нравятся и надеемся, что они останутся работать. Пришли и опытные специалисты в разные службы, так что трехсменную работу источника в 2012 году мы обеспечили. С точки зрения технического развития - пока нет серьезных успехов: один клистрон находится в ремонте, еще один заказан фирме Тошиба, так что в течение этого года мы рассчитываем получить два клистрона. Уже оплачены и начаты работы по созданию двух современных модуляторов к клистронам - это необходимый комплекс оборудования для современной установки, предохраняющий ее от всяческих неприятностей. Благодаря поддержке дирекции Института, мы с оптимизмом смотрим в будущее и надеемся в 2014 году начать работу с обновленным оборудованием.

А физики со своей стороны делают современные приборы. В прошлом году на ИРЕН был успешно испытан современный гамма-спектрометр "Ромашка", кристаллы для которого были изготовлены в Харьковском институте сцинтилляционных материалов. Сейчас мы налаживаем этот детектор, и в ближайшее время он заработает. Аналогичный детектор, но с меньшим числом кристаллов, привезенный из Болгарии, будет размещен на пучке N4 ИРЕН. Мы сделали для него современную электронику, аналогичную той, что создана для нашей "Ромашки". Ее потом увезут вместе с детектором - это будет нашей платой за его использование.

Проводятся работы и в интересах других лабораторий ОИЯИ. Дирекция ЛФВЭ обратилась к нам с просьбой об исследовании радиационной стойкости и оценке наведенной активности в компонентах детекторов LHC. Для этих целей мы используем обе наши базовые установки - ИБР-2М и ИРЕН. В понедельник 1 апреля начаты работы на ИРЕН. Совместно с Государственным астрономическим институтом имени Штернберга мы исследуем космическую пыль, собранную на горных ледниках и в Антарктиде. Готовится совместная с ФЭИ (Обнинск) работа по измерению нейтронных спектров от металлических нейтронопроизводящих мишеней при разных энергиях электронов. Можно сказать, что ИРЕН на мировом уровне смотрится: при сравнительно одинаковой интенсивности ее вспышка существенно короче, что привлекает исследователей, к нам уже едут люди.

Мы благодарны сотрудникам ЛФВЭ, которые продолжают заниматься развитием систем этой установки и надеемся, что хорошие связи с этой лабораторией сохранятся, и коллектив сотрудников ЛФВЭ продолжит работать над нашим ускорителем, несмотря на колоссальную загрузку проектом NICA.

Проект ИРЕН реализуется не быстро, не успеет ли он устареть к моменту завершения последней стадии?

Мы пытались принять ускоренный план, но жизнь показала, что мы не готовы даже при наличии полного финансирования к ускоренным темпам, все-таки кадры решают все.

К вопросу о кадрах - есть ли проблемы со специалистами в каких-то подразделениях лаборатории?

Нет, во всех подразделениях: технических, научных, на реакторе, - каких-то "дыр" с кадрами нет. Как всегда, вакансии есть - по два-три человека, но они не вызывают проблемы. Руководители подразделений этим занимаются. ОИЯИ по уровню зарплат не лидирует, мягко говоря, в городе, поэтому инженерно-технических специалистов, программистов, конструкторов заполучить непросто. Молодежи у нас немало: 111 сотрудников из 434 работающих в лаборатории моложе 33 лет.

Технические подразделения справляются со своими задачами?

Цех опытно-экспериментального производства работает, выполняет заказы для лаборатории и реактора, специалистов хватает. Наши технические отделы - механико-технологический, энерготехнологический, тот же цех, конструкторское бюро нацелены на обеспечение поддержания всей далеко не новой инженерной инфраструктуры. Находим средства на замену и модернизацию ее частей.

ИБР-2М с его политикой пользователей уже давно ввел ЛНФ в мировое нейтронное сообщество. Какие еще пути ведут лабораторию на международную арену?

Под выходом на международную арену я подразумеваю более тесные контакты с другими центрами, группами, создающими свои инструменты для исследований, свои спектрометры, чтобы перенимать их опыт, доводить наш инструментарий до мирового уровня. Тогда и лаборатория станет более привлекательной для пользователей. На высокопоточном реакторе ИЛЛ в Гренобле проводится около 2000 экспериментов по нейтронному рассеянию в год, у нас 200-300, но и спектрометров у них больше - под 30, против наших 7 находящихся сейчас в строю. Конечно, и бытовая инфраструктура у нас не на мировом уровне, ведь приезжающим на эксперименты приходится жить в гостинице на Московской, 2, - гостиница несовременная, до площадки далеко. В том же Гренобле все комфортно, удобно, близко.

Если исследователь выбирает, куда ехать на эксперимент, даже при сравнимых характеристиках экспериментальной установки, то мы сразу же проигрываем. Надо создавать настолько хорошие приборы, чтобы их преимущества перекрывали все бытовые неудобства. Лаборатории ISIS в Великобритании или ИЛЛ, закончив создание своих источников десятилетия назад, последние 20-30 лет занимались только модернизацией экспериментального окружения, постоянным развитием спектрометров. Мы же в последние годы были вынуждены все средства сконцентрировать на модернизации реактора, а про 1990-е я вообще не говорю.

В заключение хочу поблагодарить всех, кто поддержал меня при выдвижении на этот пост: сотрудников нашей лаборатории, членов дирекции ОИЯИ, всех моих друзей, знакомых и членов семьи.

Ольга ТАРАНТИНА