Их имена - в истории Института

Когда параллельные прямые пересекались...

1 августа исполнилось 20 лет со дня кончины известного физика-экспериментатора профессора Юрия Мечиславовича Останевича (1936-1992). Десять лет тому назад Издательским отделом ОИЯИ был выпущен небольшим тиражом сборник воспоминаний, посвященный "Ученому, Учителю и Другу". Несколько страниц для этой книги написала и бывший редактор еженедельника "Дубна" Анна Гиршева, которая много лет "курировала" Лабораторию нейтронной физики как "собственный корреспондент" нашей газеты.

Из архива журналиста

Все. Точка. Закрываю блокнот, потому что начинаю понимать, что я уже... ничего не понимаю. Моя беседа с Юрием Мечиславовичем Останевичем длится, наверное, больше часа. Точнее, не беседа, а монолог ученого, к которому я обратилась с просьбой рассказать о работе, отмеченной в годовом отчете Лаборатории нейтронной физики всего несколькими строками: "Получены интересные результаты при нейтронографическом исследовании ряда биологических объектов, в частности, иммуноглобулинов". В общем, сама проявила любопытство и инициативу, и вот теперь убеждаюсь, что она действительно наказуема...

Останевич говорит не торопясь, размеренно, но, как мне кажется, "сплошными формулами", записывать которые я просто не успеваю... (Это сейчас журналист во время интервью может положить на стол диктофон и думать о чем угодно - потом, в редакции пленку "расшифрует" или поручит это рутинное дело секретарше). Да и в тоне Ю.М. мне слышатся высокомерие и снисходительность: ну что может понимать в его работе корреспондент из газеты с названием "За коммунизм", где преобладают пространные отчеты с заседаний парткома и "Меридианы сотрудничества" - хроника зарубежных поездок сотрудников ОИЯИ?! Однако я не собираюсь отступать от намерения подготовить статью на совершенно не знакомую, но интересную мне тему, рассказать о ней "доступно и точно", и поэтому, прощаясь, прошу Юрия Мечиславовича дать почитать препринты, в которых сообщается о результатах последних экспериментов.

Уже не помню, сколько длился взятый мною тайм-аут (тогда я была в редакции ответственным секретарем, а это - планирование, подготовка выпуска, производство газеты в типографии, работа с "письмами трудящихся", поэтому выбираться в лаборатории ОИЯИ в качестве корреспондента удавалось редко), но к очередному визиту в "нейтронку" подготовилась основательно: проработала не только препринты, но и несколько популярных книг по биологии, полистала справочники и словари, исписав около 200 библиографических карточек! И вторая встреча с Останевичем проходила, как принято говорить, в теплой, непринужденной обстановке: вопросы мои приобрели совершенно конкретный характер, и Юрий Мечиславович, к моей радости, это отметил. Сменив "менторский" тон на весьма дружелюбный, он подробно и предельно ясно отвечал на все вопросы, а когда к разговору присоединился Ласло Чер, чья русская речь с венгерским акцентом изобиловала выразительными эпитетами, метафорами и сравнениями, мне стало казаться, что "человечек с распростертыми руками" (так физик из Будапешта "обрисовал" загадочную молекулу иммуноглобулина) - мой давний знакомый...

Однако на мой заключительный вопрос об основных результатах работы Останевич ответил двумя словами: "Получены цифры". Но, увидев, что такой предельно лаконичный ответ вызвал у меня некоторое недоумение и даже разочарование, пояснил: "Это - ближайшая цель любого физического эксперимента. Можно сказать, как принято у журналистов: сделан еще один шаг вперед - хотя бы в распознании очертания антитела. Для иммунобиологии выяснились обстоятельства совершенно новые: на различных фазах иммунной реакции антитела ведут себя по-разному. Геометрические параметры комплексов, образуемых с антителами на ранней стадии иммунной реакции, существенно отличаются от параметров для комплексов с "поздними антителами""...

Статью под названием "Еще один шаг вперед" я, встретившись с Ю.М. для уточнения фактов еще несколько раз, написала легко и быстро, и его высказывание, приведенное выше, было процитировано полностью, с таким вот моим комментарием: "...На первый взгляд может показаться странным, что результатом многолетней, многоплановой работы биологов и физиков в буквальном смысле стала лишь цифра. И как тут не напомнить слова Гёте, который считал, что цифры, конечно, не управляют миром, но они показывают, как управляется мир".

***

Почему же из множества встреч с учеными за 25 лет моей работы в Дубне особенно запомнилась мне та, о которой сегодня рассказываю, быть может, излишне подробно? Ведь мне не раз довелось встречаться со многими физиками, в том числе и теми, чьи имена еще "прижизненно" вошли в историю науки, в энциклопедии, однако беседы с ними остались в памяти обычными газетными заданиями. Останевич же в ряду знаменитостей и выдающихся личностей никогда не числился, да и не стремился к этому, но встреча именно с ним запомнилась навсегда. Юрий Мечиславович, сам того не подозревая, напомнил мне, что никогда не стоит на практике пренебрегать тем "золотым" правилом, которое в годы учебы на факультете журналистики я усвоила теоретически: занявшись какой-нибудь темой, стараться перечитать по ней все, что можно, и никогда не жалеть о "потерянном" на самообразование времени.

"Ведь мне повезло, - цитировались в наших учебниках слова корифея журналистики Михаила Кольцова, - если я пятью строчками заплатил за возможность обогатиться несколько новыми для меня, ценными книгами! Молодой газетный работник начинает с того, что пишет о предмете больше, чем знает о нем. Уважая свое дело, честно относясь к нему, он позже приходит к другому положению: знает о предмете больше, чем может написать в рамках отведенного ему в газете места".

...Более двух десятилетий тому назад началось мое знакомство с Останевичем. После того, как была опубликована упомянутая статья (4 сентября 1979 года), мы встречались не единожды - всякий раз, когда редакционные дела приводили в "нейтронку", я старалась найти время, чтобы заглянуть к Юрию Мечиславовичу просто так. Став, по сути дела, соавторами одной-единственной газетной публикации, мы нашли с ним общий язык. Сблизило нас и общее место рождения - Рига, а значит - "пересекались" многие параллельные прямые: знакомые адреса, ностальгические воспоминания о родном городе, о Прибалтике, размышления о крутых виражах истории (в чем-то были схожи и судьбы наших родных)... Мне очень нравилось, что Юрий Мечиславович, как и мой папа, курит трубку, и я просто с наслаждением вдыхала аромат хорошего табака, который помнила с детства. Рукавицы, которые носил Ю.М., были похожи на мои - с латвийским орнаментом - тоже приятное совпадение. И еще одно "пересечение" параллельных прямых. Но уже очень печальное: 1 августа 1992 года, когда в Риге на Лесном кладбище я навсегда прощалась со своим отцом, в редакцию еженедельника "Дубна" пришло известие о внезапной кончине Ю.М.Останевича.

...Меня всегда привлекали оригинальность и четкость суждений Ю.М., его тонкий юмор, навсегда запомнилась его неизменно доброжелательная улыбка. (И казалось потом удивительным, как это мне при первой нашей встрече могли прийти в голову мысли о каком-то его высокомерии и снисходительном отношении к собеседнику?! Наверное, только от ощущения собственной "научной неполноценности"). Ю.М. рассказывал за чашкой кофе, который сам заваривал где-то в углу своего тесного кабинета, и о новых работах отдела физики конденсированных сред, но ни разу не обратился с просьбой написать о них в газете. Самореклама, газетная шумиха ему были совершенно чужды. И вообще это было не в правилах ЛНФ, ее директора академика Франка, коллег и учеников Ильи Михайловича. А ведь сколько примеров могу привести, когда, едва получив результаты и еще не убедившись в их надежности, иные научные деятели спешили "прокукарекать" о них если уж не на весь мир, то хотя бы в институтской газете, а там - "хоть рассвет не наступай". Юрий Мечиславович всегда был в стороне от всякой околонаучной суеты, равнодушно относился к наградам, регалиям и чинам... Его стычка с кем-то из министерских чиновников на Школе по нейтронной физике в Алуште, как рассказывали мне в лаборатории, имела далеко идущие последствия: Останевич до конца жизни оставался "невыездным". И никакие ходатайства Ильи Михайловича за талантливого физика, порядочного человека, в котором он видел одного из своих преемников, действия не возымели...

Но время все расставляет по своим местам. Сегодня в ЛНФ увековечили на мемориальных досках имена не только руководителей лаборатории - Нобелевского лауреата академика Ильи Михайловича Франка, его заместителя члена-корреспондента Академии наук СССР Федора Львовича Шапиро, но и Юрия Мечиславовича Останевича - их ученика, который никогда никаких почетных званий не имел. Но он был поистине ведущим ученым, потому что по проложенному им пути уверенно прошли - и сегодня идут - очень и очень многие.

Анна ГИРШЕВА,
Санкт-Петербург, сентябрь 2001 г.