ЛИТ - 50 лет

БЭСМАЧИ

Один дубненский алгоритмист, жизнь которого - это сплошная математическая обработка спектров, на конференции в Средней Азии употребил жаргонное словечко "бэсмачи" и был награжден громом аплодисментов. Человек скромный, он тут же уточнил, что термин придумал не он, и был награжден аплодисментами вторично.

БЭСМ-6... Последняя удачная электронно-вычислительная машина в СССР. Последнее детище замечательного советского конструктора ЭВМ С.А.Лебедева и его команды. Первый экземпляр этой машины был произведен на свет в 1965 году и осел в Вычислительном центре Академии наук, 6-й в 1968-м закупила Дубна, последний датируется концом 80-х.

Проникновенные строки посвятил БЭСМ-6 в 1990 году третий и последний старший математик этой машины А.П.Сапожников: "Ее никто так и не смог отнести к какому-то определенному поколению машин... Бесспорно одно: это была машина нашего поколения - тех, кому сейчас за сорок". В Дубне к ней относились как к любимой дочери, в то время как к ЕС-1060, свалившейся на Институт в конце 70-х, как к нелюбимой падчерице, да и к остальным ЕС ЭВМ не лучше.

Двадцать лет проработала БЭСМ-6 на программистов Объединенного института. Но сначала программисты работали на нее. Через год после появления в марте 1968-го ее одели в программное обеспечение: были завершены и вступили в действие транслятор "ФОРТРАН-ДУБНА" и мониторная система с тем же названием "Дубна".

И столько же лет системные программисты ЛВТА продолжали работать над развитием программного обеспечения, а инженеры обновляли узлы и периферию, так что от исходного "железа" мало что осталось.

В Дубне БЭСМ-6 в лицах - это обширная портретная галерея, которая открывается залом И. Н. Силина, а завершается залом его ученика А.П.Сапожникова. Игорь Николаевич - это, во-первых, знаменитая программа FUMILI, написанная И.Н. еще для М-20, переведенная на БЭСМ-6 и другие машины; на ней защищено столько кандидатских диссертаций, что самой FUMILI можно было бы присвоить ученую степень, если бы ВАК это позволял. А во-вторых, это в значительной степени мониторная система "Дубна". Игорь Николаевич мало говорил, предпочитал делать. А самые настырные могли нарваться на грубое слово. Ему это прощалось. Первое, что читалось на его лице, это интеллект, все остальное отходило на второй план.

Его ученик А.П.Сапожников во всем подражал учителю. Жил в машинном зале БЭСМ-6, спал на неудобном диванчике в комнате системных программистов №225. Александр Павлович - это, конечно, в первую очередь "МикроБ" - микроБЭСМ-6, машина разработанная на сломе эпох, на рубеже 80-90 гг. и в силу этого так и не доведенная до промышленных образцов.

В этой воображаемой портретной галерее "бэсмачей" есть не только системные программисты. Вот зал Альберта Ивановича Салтыкова, автора одного из первых учебников по фортрану в Советском Союзе. Кто не помнит взрывы его жизнерадостного хохота, от которого в Лаборатории высоких энергий рождались новые резонансы, а у теоретиков в ЛТФ осыпались с досок формулы. Альберт Иваныч знал все особенности БЭСМ-6, знал ее досконально и умел как никто выжимать из старушки БЭСМ-6 "скоростЯ". Вот зал автора монографии о программировании на БЭСМ-6 Г.Л.Мазного...

В 1983 году в ЛВТА отметили пятнадцатилетие БЭСМ-6 и подняли тост за следующие 15 лет. И основания для надежды были. В середине 80-х родилась идея сделать из БЭСМ-6 новую машину, сохранив преемственность программного обеспечения. Не так уж оно и велико было, по сравнению, скажем, с софтом машин фирмы IBM, но ведь, как справедливо заметил один из защитников, наши спутники не на айбиэмовских программах летали.

Идея была не нова, да и опыт соответствующий имелся, хотя и не слишком удачный в случае с БЭСМ-6. Удачный был - с М-20, которую "переложили" на новую элементную базу и сделали из нее полупроводниковую БЭСМ-4, которую позднее в министерстве авиационной промышленности воспроизвели на интегральных схемах.

Но главной задачей, которую ставили перед собой разработчики настольной БЭСМ-6, было сохранение старых кадров. Мало кому из них хотелось переходить на машины Единой Системы, которой активно оснащался Институт в 80-х годах. Что тут скажешь? XIX век. CDC-6500? Невооруженным глазом видно, как она медленно рассыпается. VAX? В лучшем случае заменит CDC...

Идеологом новой машины стал А.П.Сапожников. БЭСМ-6, говорил он, это заповедный уголок, в котором сохранились традиции старого программирования, где системщики и инженеры знали машину вдоль и поперек, не только работали, но и жили около машины, и даже отчасти внутри нее. БЭСМ-6 была для бэсмачей не просто еще одной машиной, а сакральным объектом, таким, например, как для русского человека хлеб.

А.П.Сапожников: "Руководство лаборатории отнеслось к нашей "партизанщине" кисло, но не мешало думать в этом направлении. Ф.В.Левчановский предложил: давайте я вам сделаю машину, которая занимает машинный зал, на столе. При поддержке И.А.Емелина замахнулись на большее... Почему мы, в ядерном центре? Когда-то мы имели машину без программного обеспечения. Теперь у нас есть программное обеспечение, и мы хотим сделать под него машину. Будущее наше печально, если мы будем ориентироваться на импортную технику, в конце концов мы придем к тому, что нам потребуются импортные программисты. Кто-то должен шевелиться...".

Надо ли уточнять, что научная общественность Дубны, в первую очередь программисты, с сочувствием отнеслась к этому проекту. Были и скептики: ну, сделают они процессор, а периферия? Умельцы у нас есть, а промышленность? Но и скептики сочувствовали. В недрах старой машины медленно рождалась новая.

В марте 1990 года старушка БЭСМ-6 выдала последние часы машинного времени. К началу 1991 года ее преемник "МикроБ" был готов к сдаче в производство. В том же году электронная промышленность в нашей стране перестала существовать. Новая машина осталась в одном экземпляре. Но, подчеркнем это особо: в работающем экземпляре.