Современные мемуары

"Кто ищет, тот всегда блуждает..."

И.В. Гёте

16 сентября исполняется 80 лет со дня рождения известного болгарского физика доктора физико-математических наук профессора Владимира Николова Пенева. Свою научную деятельность он начал в 1961 году в Лаборатории высоких энергий ОИЯИ будучи студентом Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова. С тех пор В.Н.Пенев неразрывно связан с ОИЯИ, где он проработал более половины своей полувековой научной деятельности. Докторскую диссертацию защитил в ОИЯИ в 1976 году.

С 1965 года в Софии, в Физическом институте Болгарской академии наук (БАН), преобразованном затем в Институт ядерных исследований и ядерной энергетики, В.Н.Пенев организовал дееспособный творческий коллектив и приобщил многих болгарских физиков к совместной работе с учеными ОИЯИ. Организационные способности В.Н.Пенева успешно послужили для развития сотрудничества Болгарии с ОИЯИ. В 1981 году он был награжден орденом "Кирилл и Мефодий I степени".

С 1975 по 1979 гг. В.Н.Пенев был избран заместителем директора по научной работе в ЛВТА ОИЯИ, а с 1997 по 2002 гг. - заместителем директора ЛВЭ. В своей работе он проявил высокий профессионализм и работоспособность, неравнодушное отношение к делу и активную жизненную позицию. В.Н.Пенев внес большой вклад в развитие физики высоких энергий как в Болгарии, так и в ОИЯИ, работы с его участием хорошо известны в мире.

Дирекция ОИЯИ и коллеги сердечно поздравляют Владимира Николаевича Пенева с юбилеем и желают ему самого крепкого здоровья, прекрасного настроения и дальнейших творческих успехов!

Редакция обратилась к юбиляру с просьбой поделиться с читателями своим научным и жизненным опытом, продолжив, таким образом, традицию создания на страницах нашей газеты "современных мемуаров", которой отдали дань многие известные физики, чье научное творчество тесно связано с ОИЯИ. Представляя мемуары, мы оставляем за собой право сохранить авторскую точку зрения по ряду обсуждаемых в публикациях вопросов.

Моя жизнь в России, Болгарии, Дубне

Родился я 16 сентября 1936 года на Северном Кавказе, в городе Лабинске. Отец Никола Пенев - политэмигрант из Болгарии с 1923 года. Мать Мария Никитишна Фалалеева - русская. Родители работали на заводе по переработке сельхозпродукции: отец - в плановом отделе, мать была секретарем-машинисткой.

В 1938 году отец был арестован и посажен в тюрьму более чем на пять лет, и только в 70-е годы полностью реабилитирован "за отсутствием состава преступления". Нам, как и многим другим семьям "врагов народа", пришлось пережить большие трудности. Мама, сестра и я пустились в бега, колесили по Советскому Союзу, следуя за пересылками отца. Возможно, такое детство, (совсем по Фрейду!), оставило в душе часто непреодолимый страх, который в дальнейшей жизни порой лишал меня уверенности в себе, мешал общаться с умными людьми, налаживать связи и контакты, включаться в интересные работы. А в поведении на всю жизнь осталась некая неустойчивость: буйная активность и бесстрашие, иногда за гранью возможного, часто сменялись пассивностью и безразличием. Однако несмотря ни на что у меня, как и у отца, сохранилась непоколебимая вера в "светлое будущее" и безудержное стремление усердно и честно работать, ради чего мог пожертвовать всем другим.

Во время наших скитаний на несколько лет мы "осели" в заштатном уральском городке Карпинске. Там я пошел в первый класс. Школа была в четырех километрах, но учиться мне нравилось, я всегда получал похвальные грамоты, удивительно, как эти грамоты с ликами вождей сохранились при бесконечных переездах.

В 1950 году наша семья была репатриирована в Болгарию, и я поступил в школу с преподаванием на русском языке, так как болгарского не знал совсем. Кстати, и сейчас не могу сказать, что владею им в совершенстве. Был я очень активным в жизни школы, иногда даже чрезмерно. Участие во множестве кружков: от театрального до биологического и химического, - как и исполнение функций секретаря комитета комсомола школы, целиком заполняли мое время. С отличием окончив школу в 1955 году и выдержав соответствующий конкурс, я был отправлен на учебу в Москву, на физический факультет Московского государственного университета.

На физическом факультете МГУ в то время был собран уникальный преподавательский состав. Нам читали лекции выдающиеся ученые: академики Лев Давыдович Ландау, Михаил Александрович Леонтович, известный специалист в теории ядра А.С.Давыдов, выдающийся специалист в области математической физики А.Г.Свешников и другие. На старшем курсе спецкурс по ядерной физике нам читал молодой доцент Александр Михайлович Балдин. Все лекторы и руководители семинарских занятий виртуозно владели материалом и вели свои предметы на самом высоком уровне. Но больше всех своей артистичностью, одаренностью и красотой изложения нас очаровывал Л.Д.Ландау. Его непринужденные отклонения и шутки связывали излагаемые вопросы с целой наукой, с искусством и жизнью.

В.Н.Пенев и А.И.Шкловская на международном семинаре "Балдинская осень", Дубна, 2006.

Сожалею, что я отнюдь не полностью посвящал себя учебе. Хотя и не слишком сильно, но меня увлек калейдоскоп студенческой жизни, который включал в себя и хождения в оперу, и походы по Подмосковью, и даже освоение целины. Ребята из нашей группы в общежитии на Ленинских горах подобрались очень интересные, одаренные и очень мало обеспеченные. Например, на всех было одно пальто и зимой из-за этого мы почти не выходили из здания МГУ. Часто засиживались в моей комнате, обменивались короткими фразами, пили жидкий чай, вели вольные речи. Венгерские события не оставили нас равнодушными. Мы даже вели общий дневник. На положении хозяина я пользовался особым вниманием, помню коллективное эссе, озаглавленное так: "А стоит ли бить Пенева?". Иногда туда помещались и стихотворные памфлеты. Обстановку оживляли и гости: студенты-москвичи, заходил наш куратор, Виктор Геннадиевич Зубов, замечательный человек и преподаватель, руководитель нашего практикума. Было у нас много по-настоящему талантливых студентов, они готовились в теоретики, сдавали теорминимум Ландау, в дальнейшем стали известными учеными. Толковые ребята экспериментаторы потом как-то исчезли, попав по распределению в "ящики" - закрытые институты. А еще я отчаянно влюбился в студентку физфака Аллу Шкловскую, которая на последнем курсе обучения стала моей супругой.

Первое знакомство с ОИЯИ состоялось в 1957 году, когда в составе группы студентов МГУ мне посчастливилось побывать в Дубне. Врезались в память охранники в желтых тулупах, открывавшие ворота на территорию Института, и еще несколько кордонов по пути к "святая святых" - залу, где находился синхроциклотрон. Мы были настолько подавлены величиной и сложностью сооружения, что мало что понимали из объяснений физиков. Потом еще долго об этом "допрашивали" В.Г.Зубова. "Допрашивали" - это сильно сказано. Вопросы задавали другие студенты. Я же, чувствуя свою феноменальную необразованность, вообще стеснялся подать голос.

В 1960 году в ЛВЭ ОИЯИ я начал работу над своим дипломом. Тема дипломной работы мне была дана чрезвычайно актуальная: "Упругое рассеяние на протонах лямбда-частиц, образованных в -р взаимодействиях при энергии 7-8 ГэВ" - по материалам первой в Дубне 24-литровой пропановой пузырьковой камеры. Поскольку в мире практически никаких данных по этой теме не было (было обнародовано всего два события), то результаты работы были сразу же опубликованы и получили международное признание, что окрылило.

В 1961 году у нас родилась дочь, супруга еще должна была закончить университет, поэтому возникла необходимость не возвращаться сразу в Болгарию, а поработать некоторое время в ОИЯИ. Нужно отметить, что тогда, впрочем, как и потом, после возвращения в Софию, я всегда получал поддержку у известного "столпа" болгарской физики академика Георгия Наджакова. Он внимательно следил за моей работой и поощрял меня.

Итак, уже в то время стало ясно, что как с супругой, так и с ОИЯИ и Дубной я буду связан всю свою жизнь.

В конце 50-х - начале 60-х годов прошлого столетия Дубна была небольшим городком, изолированным от забот и проблем повседневной жизни страны. Здесь было все необходимое для нормальной жизни и научной работы преимущественно молодого коллектива ученых, инженеров и техников. Да и забота руководителей о положении инженеров и физиков в Дубне была по-новому организована и поистине феноменальна. Мы не были избалованными людьми, ведь условия учебы и жизни в МГУ были также, бесспорно, хорошими, но здесь они нам казались даже отличными. В Дубне в области новой науки - физики элементарных частиц при высоких энергиях все еще только начиналось: и недавно образованный ОИЯИ, и новый ускоритель, синхрофазотрон, и молодой интернациональный коллектив. В ОИЯИ была создана такая атмосфера, при которой все другие проблемы, кроме научных, казались неважными, несущественными. Им и не придавалось почти никакого значения. Как-то само собой подразумевалось, что для творческой деятельности определенная доля аскетизма и самоотверженности необходима. Научно-техническое обеспечение и научная литература были на очень высоком уровне. Западные журналы появлялись сразу после их выпуска и даже (!) на русском языке. Обилие семинаров с обязательным присутствием всех научных работников, с яркими выступлениями известных ученых и общими жаркими дискуссиями, научные лекции и доклады приобщали молодых людей к большой науке. Этому способствовали также циклы лекций по различным аспектам физики Л.Б.Окуня, В.И.Огиевецкого, С.М.Биленького, В.М.Грибова и многих других. Помню, с каким благоговением я изучал тогда только что вышедшую из печати книгу Моисея Александровича Маркова "Гипероны и К-мезоны". Замечательная организация культурного досуга с диспутами, интернациональными вечерами, встречами с московской творческой интеллигенцией, - все это создавало атмосферу дружного, творческого труда и уважительного отношения к руководству. Таким путем Институт, создание которого поначалу было в основном политическим актом, превратился в великолепный пример творческого коллектива.

В 1961 году я начал свою научную деятельность в ОИЯИ в группе Владимира Иосифовича Векслера, у профессора Ван Ган Чана. Фактическим наставником моим стал замечательный инженер и физик Михаил Иосифович Соловьев.

Часть сотрудников группы 24-литровой пропановой камеры (ОИЯИ, 1964): В.Н.Пенев, И.С.Соковнин, Н.А.Смирнов, Л.Сотников, А.Г.Балашов, А.Н.Зубарев, В.А.Беляков, Ю.И.Макаров и руководитель группы Михаил Иосифович Соловьев.

(Продолжение следует.)