Современные мемуары

"Три дня в жизни Е.П. и реактора ИБР-2"

(Продолжение. Начало в № 29.)

Второй день истории ИБР-2: 12 декабря 1980 года.
Первый выход на мощность

"...С утра до 14 часов засовывали пробку в канал мишени. Не получилось. Ананьев решил выходить без пробки...

К 15.45 оператор реактора Э.И.Витальев вышел на критичность. К 16.05 сделали оценку мощности на уровне около 8 Вт. Мощность совпала по монитору и по второму и третьему пусковым каналам, первый ПК давал меньше.

Вышли на 5 кВт, проверили ФЭУ - не работает. Сняли временной спектр с мониторной камеры (первый в истории ИБР-2 временной спектр по времени пролета был снят 10 декабря на мощности 160 Вт). Закрыли шиберы - и сброс по емкостному датчику (датчик измерения отклонения ротора ПО; из-за него было в тот день несколько сбросов - срабатываний аварийной защиты).

Перед первым выходом, около 16 часов, мы с Ананьевым попросили Клауса Ноака, физика-реакторщика из ГДР, закупить шампанское (5 бут.) и коньяк в магазине для иностранцев. Он это сделал примерно к 18 часам. Шампанское стояло у Ананьева в буфете, и он не позволял мне установить его в более прохладное место - он оказался очень суеверным человеком. Потом, когда уже реактор работал на 150 кВт, он не стал принимать мои поздравления - по той же причине...

После третьего сброса сидим у Ананьева, пьем чай с Франком...

Сейчас 18.40. Наверное, это последняя, четвертая попытка выхода...

После очередного сброса на мощности 22-25 кВт примерно в 20 час. положение стало критическим: попытка осталась одна, максимум две. И.М. уже совсем устал, оператор реактора Шпаков тоже на пределе, он очень волнуется, очень неуверенный человек и лишь второй раз выводит реактор на критичность. Меня и Ломидзе он раздражает своей медлительностью, и я в последних трех попытках вообще не участвовал.

...Мы с Ананьевым решаем блокировать этот канал емкостных датчиков, явно неисправный (в нем одновременно вылетают два сигнала, противоречащих друг другу). Писать о блокировке в пультовом журнале нельзя, она неоправданно нарушает принципы ядерной безопасности и начальник смены не должен это выполнять. Все молча понимают друг друга, и Леша Едунов без письменного разрешения отключает этот канал...

Я громко объявляю, чтобы при выходе на критичность все отошли от оператора, кроме Ломидзе; прошу Шпакова и Киселева немного перекусить перед выходом. Последний, пятый выход прошел довольно быстро и гладко. В 21.45 установили мощность около 155 кВт тепловой мощности по монитору (ПК уже просчитывали). Натрий продолжал греться. Вскоре разность температур между входом и выходом натрия достигла насыщения - 0,64 мВ (8°), что соответствует ~160 кВт тепловой мощности.

Я несколько раз сфотографировал импульс мощности с ФЭУ на 155 кВт, пленка в моем фотоаппарате, пленка у фотографа ЛНФ А.Н.Курятникова, хотя Юра Пепелышев (сотрудник группы физики реактора и ядерной безопасности ЛНФ, специалист по регистрации нейтронного потока и диагностики состояния реактора) протестовал, говоря, что ФЭУ перегружен. ...На 10 градусов повысилась температура выбрасываемого из теплообменника воздуха - явно, налицо, был виден ядерный нагрев аппарата.

Есть энергетический пуск!!!

На мощности стояли 45-50 минут (Смирнов утверждает - 45; оператор реактора Шпаков записал 51 мин; оба правы - на 155 - 45 мин, на более 100 кВт - 50 мин.). Начальник дозиметрической службы В.А.Архипов со своими "мужиками" в бешеном ритме изучал дозиметрическую обстановку при открытых шиберах №№ 1, 7 и 4.

Пока стояли на мощности, у многих появилось желание подняться "на мгновение" до 500 кВт. Мы с Ананьевым выступили в незавидной роли "стопперов", аргументируя тем, что сообщить об этом мы все равно не имеем права, а выход на 500 кВт займет немало времени - зачем же напрасно активировать реактор? Франк поддержал нас. Но так хотелось это сделать! Увы, логика была против чувства...

45 минут мощности прошли незаметно, как одна минута. Сбросить мощность решили увеличением коэффициента усиления линейных каналов. И вот - аварийный сигнал. Четко сработали БАЗы (быстрая аварийная защита). Раздались аплодисменты, поздравления, поцелуи. И стало немного грустно, я сказал вслух (Франк поддержал меня), что это - последний яркий праздник на ИБР-2. Дальше все будет буднично... (так и было).

"Мощность 155 кВт с 21.45 до 22.36. Подогрев натрия - 8 К при расходе 3 мВ." - эту надпись (в рукописи она обведена красной рамкой) я сделал тотчас после сброса мощности.

Ананьев пригласил к себе в кабинет. Пили шампанское. Я сделал несколько снимков на ту же пленку, где фотографировал импульс мощности. Франк сказал тост о том, что произошло очень важное событие в жизни мировой науки - начал жить самый эффективный в мире исследовательский реактор.

Кто был в кабинете Ананьева? Франк, замдиректора ЛНФ В.И.Лущиков, начальник отдела ИБР-2, замдиректора ЛНФ Ю.С.Язвицкий, Пепелышев, Л.В.Едунов, вед. инженер группы управления и защиты реактора отдела ИБР-2 Н.П.Анцупов, начальник группы СУЗ Б.Н.Бунин, Ю.Н.Тихомиров (ст. инженер группы СУЗ отдела ИБР-2), Клаус, Архипов, С.В.Куликов (ст. инженер дозиметрической службы), начальник группы эксплуатации ИБР-2 А.И.Бабаев, Смирнов, Ломидзе, и, кажется, всё. Не дождались до конца - Л.К.Кулькин (нач. смены ИБР-2), Рогов, Мелихов, Н.А.Хрястов (сотрудник НИКИЭТ, конструктор многих важнейших узлов ИБР-2), оператор реактора Владимир Мельников, В.А.Комлев (оператор, нач. смены ИБР-2). На пульте были: Киселёв, Шпаков, Грехнёв, оператор реактора В.Н.Финагин. Им Ананьев оставил бутылку шампанского для распития после смены.

Потом Ананьев затащил к себе домой меня, Смирнова, Ломидзе и позднее пришел приболевший Архипов. Вместе с нашими Ларисами сидели до трех часов.

Так закончился этот важнейший и торжественнейший в истории ИБР-2 день 12 декабря.

Стоит отметить, что абсолютно никого из гостей, высокого начальства и представителей прессы на ИБР-2 не было..."

"Кончил дело - гуляй смело!" - этим заканчивается запись в журнале Е.П.Шабалина, одного из руководителей пуска ИБР-2 12 декабря 1980 года.

(Окончание следует.)