Такая большая и интересная жизнь...

(Продолжение. Начало в № 16.)

Получив в ЛВЭ данные таких стереоизмерений, Говорун при мне написал систему дифференциальных уравнений движения частицы в магнитном поле камеры, и мы с ним написали программу с применением FUMILI для подгонки трека, как решения этой системы, к измеренным точкам. Потом с помощью той же программы была восстановлена вершина события как точка, наиближайшая ко всем найденным трекам. Так я впервые был вовлечен в проблему трекинга по данным траекторных измерений и занимаюсь этой не теряющей актуальности проблемой с тех пор и до сего времени, хотя за эти десятилетия кардинально изменилось все: на смену ускорителям пришли коллайдеры, детекторы стали электронными, с непосредственной передачей данных прямо в компьютеры, методы реконструкции событий используют теперь искусственные глубокие нейронные сети, и сами компьютеры увеличили свою вычислительную мощность во много миллионов раз.

Для ОИЯИ это было замечательное время, сотрудники, в основном молодые специалисты, полные энтузиазма и желания работать совместно, решали возникающие задачи, не откладывая. Интерес к работе был велик и часто заставлял нас оставаться в лаборатории после окончания рабочего дня и в выходные. В Дубну приезжали набираться опыта молодые ученые из разных стран-участниц Института. Так, в моем секторе работали многие специалисты из советских республик: Казахстана, Армении, Грузии и стран-участниц: Монголии, Словакии и Китая. Некоторые из них, вернувшись, стали у себя на родине видными учеными, руководителями научных коллективов. Однако с сотрудником из Китая произошла совсем другая история. Он хорошо трудился, программируя на М-20, для чего пользовался инструкцией по кодам ЭВМ, носившей почему-то гриф ДСП. Когда в 1963 году по причинам политических разногласий Хрущева и Мао Цзэдуна все китайцы без предупреждения вдруг внезапно в одну ночь исчезли из Института, мой китаец тоже исчез... вместе со злосчастной инструкцией. Это принесло мне много неприятностей по линии нашего режимного отдела и вдобавок выговор за срыв того пункта соцобязательства, который я, не предусмотрев грядущие международные разногласия, поручил выполнить этому китайцу. Он, может, и выполнил, но отчитаться не успел, а готовую программу тоже увез с собой.

Уход Китая из числа стран-участниц ОИЯИ имел для нас гораздо более обширные последствия. Китайцы унесли с собой четверть бюджета ОИЯИ, и когда руководство Института обратилось к премьеру А.Н.Косыгину за компенсацией, тот отказал. Бывший тогда административным директором ОИЯИ В.Н.Сергиенко предложил было решить проблему нехватки бюджета путем сокращения штата сотрудников. Экономия на зарплате уборщиц такого эффекта дать, конечно, не могла, поэтому Сергиенко решил было уволить много старших научных сотрудников. В результате эти обиженные сотрудники собрали партконференцию и проголосовали за увольнение самого Сергиенко. Сокращение же штата пошло совсем другим путем. Правительство решило, что прогресс советской физики не должен так сильно зависеть от влияния других, пусть социалистических стран, и приняло решение о создании ИФВЭ в Протвино, куда и должны были пойти основные ресурсы страны на развитие передовой физической науки. Новый институт поручили возглавить А.А.Логунову, он пригласил туда с предоставлением квартир и зарплат чуть не треть сотрудников ОИЯИ.

В то же время в ЛТФ, куда приходили новые ЭВМ, сложилась любопытная ситуация, когда на 80 физиков-теоретиков приходилось уже 300 сотрудников вычислительного отдела, так как всю эту вычислительную технику надо было кому-то обслуживать. При этом остальные лаборатории ОИЯИ тоже начали активно вести расчеты на новых ЭВМ, и сами теоретики уже не могли претендовать на преимущество в получении машинного времени. Директор ЛТФ академик Н.Н.Боголюбов решил эту проблему просто: выделил из ЛТФ отдел Е.П.Жидкова в самостоятельное подразделение - Вычислительный центр ОИЯИ, который просуществовал до 1966 года, когда на его основе была создана в ОИЯИ новая Лаборатория вычислительной техники и автоматизации.

1970 год. С дамами своего сектора.

Рассказ о появлении ЛВТА стоит начать с некой предыстории. За год до этого состоялись два важных научных визита: начальника отдела ВЦ ОИЯИ Н.Н.Говоруна в ЦЕРН и доктора Базиля Захарова, штатного сотрудника ЦЕРН, - в ВЦ ОИЯИ. Николай Николаевич работал в 1965 году в отделе обработки данных ЦЕРН, изучал вопросы автоматизации экспериментов и обработки экспериментальных данных и мог ясно ощутить разницу уровней в ЦЕРН и в ОИЯИ, о чем писал в своем отчете о поездке. Будучи в Швейцарии, Н.Н.Говорун содействовал командировке Б.Захарова в Дубну на три месяца для работы по тем же вопросам. Была у Захарова и неформальная причина визита - он хотел узнать судьбу фамильной усадьбы своих предков, оставленной ими в 1917 году где-то в Калининской области.

Это была первая и, кажется, единственная долгосрочная командировка сотрудника ЦЕРН в ОИЯИ. Б.Захаров за это время провел весьма содержательное исследование использования ЭВМ для теоретических вычислений и обработки данных в ОИЯИ. Результаты своих наблюдений он изложил в меморандуме, разосланном сотрудникам администрации ОИЯИ и некоторым коллегам (в том числе и мне). Там он отметил устарелый подход в программировании, выполнявшемся все еще в машинном коде (хотя к этому времени западные физики уже вовсю программировали на фортране), нерациональность организации вычислений и т.д. Хотя Н.Н.Говорун и другие специалисты ОИЯИ, побывавшие в западных физических центрах, уже сообщали о поднятых Захаровым проблемах, но его меморандум сыграл роль спускового механизма процессов перестройки и модернизации вычислений и автоматизации физических экспериментов в Дубне. В 1966 году по рекомендациям международного совещания экспертов было принято решение о создании новой лаборатории - ЛВТА.

Назначенный ее директором член-корреспондент АН СССР М.Г.Мещеряков предложил весьма перспективную стратегию использования возможностей ОИЯИ в развитии вычислительной техники и автоматизации. Он проконсультировался с главным авторитетом по автоматизации физических экспериментов лауреатом Нобелевской премии Л.Альваресом из Лоуренсовской лаборатории в Беркли, США, и принял решение о разработке и изготовлении на базе ОИЯИ и стран-участниц серии из 10 высокопроизводительных сканирующих автоматов типа "Спиральный измеритель". Для более мобильного обеспечения ОИЯИ средствами автоматизации измерений экспериментальных фотографий было предложено закупить сканирующий автомат HPD и новую в то время американскую ЭВМ CDC-1604, снабженную транслятором с алгоритмического языка фортран. Параллельно Мещеряковым и Говоруном была предложена перспективная программа развития вычислительных мощностей ОИЯИ, а также сети ЭВМ на базе отечественной ЭВМ БЭСМ-6 с разработкой на ней дубненского фортранного транслятора и сетевого матобеспечения.

Для реализации этих замыслов в ЛВТА были созданы мощные международные команды с привлечением многих одаренных специалистов из стран-участниц ОИЯИ: России, ГДР, Венгрии, ЧССР, Польши, Монголии и др. В рамках этих коллабораций сотрудники ЛВТА должны были посетить ЦЕРН и другие западные физические центры для оперативного изучения накопленного там опыта автоматизации и разработки соответствующего программного обеспечения и трансляторов с алгоритмических языков. Конец 60-х и 70-е годы стали таким образом для ЛВТА золотым веком международной жизни: планировались и эффективно выполнялись десятки краткосрочных и долгосрочных командировок, позволивших в итоге осуществить грандиозные замыслы о создании в ОИЯИ мощнейшего в СССР центра вычислений и автоматизации.

(Продолжение следует.)

Геннадий ОСОСКОВ,
22 марта 2021 года