Отчет о командировке

Владимир фон Шлиппе:

Это осуществление моей давней мечты

(Окончание. Начало в №№ 28, 29, 30, 31, 32.)

Владимир Борисович фон Шлиппе известен дубненским читателям по одной из публикаций в местной прессе - он прислал в Дубну свои воспоминания об учебе в первой школе к ее юбилею. Сын немецкого авиаконструктора вместе со своей семьей приехал из Германии в Советский Союз в начале ноября 1946 года. Об этом и многом другом он успел рассказать за нашим общим обеденным столом, и я не уставал дивиться хитросплетениям судьбы, которая свела нас вместе на Байкале. В один из последних дней школы в БК (почти незаметно для себя стал употреблять эту аббревиатуру) мы присели на деревянное крыльцо одного из зданий Биостанции ИГУ, и я записал нашу беседу.

- Мой приезд на школу физиков в Большие Коты - это осуществление давней мечты попасть в Сибирь, на Байкал, в эти сказочные места, которые еще с детства узнал по песням, рассказам. Хорошо помню рассказы моего деда, который был в Сибири, на Урале. Но как-то до сих пор не складывалось. Летняя школа всегда проходила в то время, когда я позарез был занят работой.

Мой нынешний статус - пенсионер, я закончил активно работать уже три года назад. В Петербургском институте ядерной физики в 1997-2011 годах состоял в теоротделе и по совместительству в СПГУ читал лекции по физике, причем на английском - чтобы все студенты уже с первого курса приобщались к языку. Я не очень строго придерживался этого правила, позволял им задавать вопросы на русском, чтобы лучше контакт был. Они все-таки иногда стесняются своего несовершенства в английском языке.

А перед этим до 1997-го преподавал в Лондонском университете физику и вел научную работу по физике элементарных частиц. В 1965 году проходила, как принято говорить в России, Рочестерская конференция в Оксфорде. И приехала довольно большая группа физиков из Советского Союза, из Дубны в основном, и я с некоторыми дубненцами там уже познакомился. С Володей Кадышевским - Владимиром Георгиевичем, с Владимиром Алексеевичем Мещеряковым, с Анатолием Васильевичем Ефремовым, и к этой группе примыкал еще болгарский физик-теоретик Иван Тодоров. С ними мое знакомство продолжалось и на последующих конференциях. С Анатолием Васильевичем я встретился два года спустя в Гейдельберге, потом в 1969-м в Лунде, тоже на конференции. Вот так с годами знакомство наше крепло.

И, конечно, никогда не забудутся встречи с замечательным во всех отношениях Михаилом Григорьевичем Мещеряковым - несколько раз на конференциях, а затем, начиная с весны 1989 года, когда я в Дубну стал приезжать. Была конференция в Протвино, посвященная физике на УНК. Тогда как раз выделили средства, чтобы достроить этот комплекс. К сожалению, не получилось... Был большой интерес: даже экспериментаторы из ЦЕРН намеревались привезти для работы на этом комплексе часть установок. В частности, шла речь об антипротонном источнике-накопителе, чтобы получить режим сталкивающихся протон-антипротонных пучков. А я в то время как раз был членом группы UA1, которая работала на протон-антипротонном коллайдере в ЦЕРН. Руководителем группы был Карло Руббиа, получивший Нобелевскую премию за открытие W и Z-бозонов совместно с Симоном Ван дер Меером - изобретателем способа получения пучка антипротонов, который сделал возможным эту работу. Так что я там оказался весьма не случайно. Но тогда для получения гранта на эту конференцию надо было хотя бы еще две-три другие лаборатории посетить. И здесь сыграли роль мои знакомства с советскими физиками в Москве, в Дубне, в Ленинграде, я по телексу с ними связался, получил приглашение, так что смог поехать и на эту конференцию, и чуть ли не неделю провел в Дубне...

- Впервые с детских лет?

- Впервые с детских лет. Да, совершенно верно - мы с вами об этом уже говорили, когда познакомились. Впервые с конца 1953 года. Ну, я уже не ребенком был тогда - студентом второго курса Горьковского университета, когда мы покинули Советский Союз.

В Дубне я провел действительно замечательную неделю. Владимир Георгиевич был тогда директором теоретической лаборатории и руководил семинаром, на котором я выступил с докладом о результатах, полученных в эксперименте UA1. Я был рад увидеть многих физиков, о которых знал по их работам. Эти работы я читал и частично переводил на английский язык. Они издавались Американским физическим обществом полгода спустя после публикации в Советском Союзе. Так что мне многие фамилии были знакомы, но здесь я впервые встретился с этими авторами лично.

Продолжилось и старое знакомство с Владимиром Георгиевичем. Однажды между прочим я с ним где-то в конце 70-х - начале 80-х встретился в ЦЕРН. Случайно увидел знакомое лицо в кабинете с открытой дверью, зашел, поздоровались, пошли кофе выпить. Потом такая смешная ситуация приключилась. Тогда всякие канцтовары надо было уже очень экономно расходовать, потому что все эти церновские запасы вывозились просто чемоданами, и их можно было увидеть в руках продавщиц в каком-нибудь оксфордском магазине, где они писали этими церновскими ручками. Совершенное безобразие! В конце концов эти товары в ЦЕРН покупались за деньги, предназначенные для научной работы, а не для подарков. И вот я вижу, как секретарь теоротдела Таня Фаберже просто охапками кладет в сумку Володи Кадышевского ручки и всякое другое. Я подхожу и говорю: "Ай-ай-ай, Таня, ведь экономить надо!". Она ответила что-то про дружбу ЦЕРН и ОИЯИ, на что я ответил: "Значит, есть правильная идеологическая надстройка - и тогда все можно". Володя прокомментировал: "Ну... ты глубоко копнул!".

Переходя на серьезные темы - УНК все-таки не был достроен, и хотя для ускорительного комплекса уже начали создавать сверхпроводящие магниты, они, кажется, так до сих пор и не использованы. Но Россия приняла активное участие в сооружении LHC, в том числе и оборудованием. И советская группа там работала даже во время железного занавеса и холодной войны. В ЦЕРН я познакомился с Виктором Ивановичем Савриным, где-то тоже в середине 70-х годов, и это знакомство продолжилось на разных конференциях. Интересная встреча с ним произошла в Москве в августе 1991-го. Этому предшествовала Рочестерская конференция в Женеве, на которой я встретился с Виктором Ивановичем. Тогда я собирался в Москву на конгресс соотечественников. Конгресс проводился по инициативе Бориса Николаевича Ельцина, он должен был начаться 19 августа. Поздно вечером накануне мы довольно большой группой прилетели в Москву из Лондона, поселились в гостинице "Россия" (ныне больше не существующей) рядом с Красной площадью. Утром 19 августа, в большой церковный праздник Преображения, в Успенском соборе Кремля состоялась литургия. Все участники конгресса соотечественников могли принять в ней участие. Вход был только по билетам. Служил сам патриарх. Было еще несколько епископов, все очень торжественно. Так что мы рано утром встали, но уже по дороге в Кремль, когда нас везли на автобусах, услышали, что произошло в эту ночь, и было такое ощущение, что если возьмет верх этот комитет - ГКЧП, то это может быть надолго и такая литургия в Кремле последняя...

Мы с женой Ириной посетили все другие соборы Кремля, которые в этот день были открыты именно для членов конгресса, и едва ли не самое большое впечатление на меня произвела усыпальница великих князей. Вот только не пытайтесь экзаменовать меня, в каком именно соборе. В допетровское время с очень давних времен великие князья и члены их семей в этой усыпальнице были захоронены.

Но что-то я немножко сбился с физики, да?

- Да, но зато "блажен кто посетил сей мир в его минуты роковые...".

- Да, с Виктором Ивановичем мы сговорились, что когда будем в Москве, то он 20 августа приедет за мной на машине к гостинице, чтобы привезти в университет для знакомства с сотрудниками НИИЯФ. Он в то время был заведующим теоротделом института. И несмотря на такие политические события, приехал ровно в назначенный час, и мы поехали - мимо колонн танков, бэтээров, которые уже были развернуты к выезду из города...

Из нашего знакомства с сотрудниками теоротдела потом родилось многолетнее сотрудничество - Лондонское королевское общество выделило нам грант, и благодаря этому мы получили возможность летать и навещать друг друга и вести совместную работу. Несколько работ было опубликовано, и дружба с московскими коллегами продолжается до сих пор. В общем, когда я бываю в Москве, то обязательно еду в университет, чтобы повидаться, чаю попить и обсудить положение нынешней физики.

- Все что вы рассказываете, очень интересно. А вы писали когда-нибудь об этом? Кроме той публикации в одной из дубненских газет, о которой вы упоминали, по поводу юбилея вашей родной первой школы?

- Да, что я вам давеча говорил, это было именно о школе. Тогда никакой Дубны еще не было. Когда я поступил в школу в январе 1947 года, она называлась школой номер один поселка Иваньково (газета "Встреча", 2007). В этой школе я провел три с половиной года. В 1947 году меня взяли в седьмой класс. Это было уже второе полугодие.

- А ваши родители переехали в Советский Союз по своей воле, или как?

- Нет, это не собственная воля была. Мой отец был специалистом по самолетостроению на заводе, который по окончании войны оказался в советской оккупационной зоне. Советская администрация начала немедленно восстанавливать производство, собирать сотрудников. Фактически заставляли работать. В это время еще продукты выдавались населению только по карточкам, а сотрудникам завода "Юнкерс" было сказано: продовольствием будете обеспечены по месту работы. И действительно, обеспечение там было даже лучше, чем в городе. Но таким образом все были привязаны. Началась работа, в Десау даже был достроен самолет для испытаний двигателя. Тогда была мысль, что пульсирующий двигатель еще может быть использован. Этот двигатель во время второй мировой войны был поставлен на одной из летающих немецких бомб Фау-1, которые бомбили в основном Лондон.

Самолет улетел в Москву в начале сентября 46-го года, и перед этим была такая трогательная сцена. Пришли на аэродром специалисты, назначенные в Советском Союзе испытания проводить, и с ними жены. Здесь же замминистра авиационной промышленности СССР Макар Михайлович Лукин, который курировал немецкие авиазаводы. Видя слезы на глазах женщин, сказал: "Не беспокойтесь - Рождество вы проведете вместе". И конечно, все решили, что вместе - это в Десау, что к тому времени мужья уже вернутся... На самом деле вся операция проводилась в полнейшем секрете, и моя мама, которая работала на заводе переводчицей и подружилась с секретаршей Макара Михайловича, - даже она ничего не знала о предстоящем отъезде.

Так что когда 22 октября в пять утра к нам позвонили в дверь и сообщили, что дается день на сборы для отъезда в Советский Союз всей семьей, то это было полным сюрпризом. За дверью стояли офицеры и бойцы с автоматами.

- Так что аргументы были более чем убедительными...

- (Смеется) Тут вступать в споры не имело смысла. Вместе с тем все произошло довольно спокойно. Как только наступил рассвет, бойцы поставили свои автоматы в угол и стали выносить мебель, домашнюю утварь и все, что было уложено в чемоданы. И этого на половину товарного вагона набралось. Кроме того, еще легковую машину можно было взять с собой, на платформу поставить. К вечеру погрузка была уже закончена. Макар Михайлович соизволил нас навестить часов в 11 дня, когда стало ясно, что операция идет успешно, и обратился к моему отцу с такими словами: "Борис Федорович, вы рады, что едете в Россию?". - На что папа довольно кисло ответил: "Ну ехать так ехать, - сказал попугай, когда кот потащил его за хвост из клетки". Макар Михайлович не обиделся, рассмеялся, мама как раз к этому времени приготовила бутерброды для всех бойцов, которые мебель носили, и еще один младший офицер оставался... Галина, секретарша замминистра, вместе с этой командой утром пришла нас проводить. Ее присутствие как-то маму успокоило. Такой человеческий контакт был с самого начала. Думаю, это с благословения самого Лукина. Вряд ли по своему только желанию.

Через несколько дней после нашего приезда в Подберезье мне исполнилось 15 лет.

- Может быть, теперь ваши непосредственные впечатления о школе, о Байкале? Чувствую, что у вас есть много чего сказать...

- Стиль этой школы мне очень нравится. Чувствуется по-хорошему сложившаяся традиция. Я-то впервые здесь. Хорошо, что она международная, что студенты готовятся к работе в этой области физики всерьез, и это одна из причин их участия в школе. И хочется, чтобы они слышали английскую речь и приучались говорить по-английски. Это очень здорово. Здесь самый большой контингент студентов, пожалуй, из Иркутского университета, из Новосибирска, из Дубны... А преподаватели из разных университетов и даже некоторые из-за границы. Немецкий физик-экспериментатор очень хорошие доклады сделал о работах на Большом адронном коллайдере. Итальянка - о нейтринной физике, а вообще тема этой школы - физика нейтрино и астрофизика.

Сейчас активно развивается такая большая область, как нейтринная астрофизика. Сюда входят и солнечные, и космические нейтрино, Ливия блестяще читает свои лекции, с большим чувством юмора, с широкой обаятельной улыбкой, прекрасно! Теорию нам излагал Игорь Иванов - совершенно блестяще! Я-то знаю эту Стандартную модель, которая была темой его доклада, и весь материал был пронизан таким тонким чувством педагогики, преподносился так, что студенты, даже слабо подготовленные, все-таки могут что-то почерпнуть не только с поверхности, но и копнуть поглубже.

Важный элемент школы - не только лекции, но и работа небольших дискуссионных групп, которой уделяется достаточно времени. Нас тут окружают деревянные строения, далеко не городского типа, и по дороге из лекционной палатки встречаем коровку, которая мирно пасется, где хочет, лошадей... Собаки, кошки живут своей жизнью. И погода нас тоже порадовала, только первый день был дождливым и хмурым. А сейчас мы сидим на солнышке и, я бы сказал, что его чуть-чуть многовато. Вы-то в кепке...

- Спасибо! Желаю вам и супруге приятного путешествия, у вас еще впереди широкое и глубокое знакомство с Байкалом. Я вам завидую...

***

Завершая цикл интервью с участниками школы в Больших Котах, хочу выразить благодарность всем, кто помогал мне в сборе материала для этих публикаций, и в первую очередь директору ЛЯП Вадиму Беднякову и сопредседателю оргкомитета школы заместителю директора ЛЯП Дмитрию Наумову, благодаря которым эта поездка состоялась. Отдельное спасибо сопредседателю оргкомитета Александру Валлу (Иркутск), членам оргкомитета Олегу Самойлову (Дубна), Ирине Переваловой, Инне Портянской (Иркутск). И - всем, с кем мне посчастливилось познакомиться в эти дни, проведенные на берегу Байкала.

Евгений МОЛЧАНОВ,
Большие Коты - Дубна,
фото автора.