Их имена - в истории науки

Вспоминая Илью Михайловича

23 октября Лаборатория нейтронной физики ОИЯИ отметила 110-летие организатора лаборатории, ее первого директора, лауреата Нобелевской премии, академика АН СССР Ильи Михайловича Франка. Международный семинар организовали ОИЯИ, отделение физических наук РАН, физический факультет МГУ и НИИЯФ имени Д.В.Скобельцына.

Открыли семинар директор ОИЯИ В.А.Матвеев и директор ЛНФ В.Н.Швецов. Прозвучавшие в первой части семинара доклады представили направления научных интересов Ильи Михайловича. С докладами выступили Д.Карпентер (США), А.И.Франк (ЛНФ), В.А.Твердислов (МГУ), М.И.Панасюк (НИИЯФ).

- Мы сегодня проводим международный семинар памяти академика И.М.Франка, - сказал дубненским журналистам В.А.Матвеев. - Это легенда нашей науки, выдающийся ученый Советского Союза. Он широко известен в мире, он оставил след в развитии науки. Для нас это еще и человек, внесший существенный вклад в развитие нашего международного Института. Он стоял у истоков Объединенного института, им создана по предложению первого директора ОИЯИ Дмитрия Ивановича Блохинцева Лаборатория нейтронной физики. На его долю выпало решать очень непростую, но исключительно амбициозную задачу создания импульсного источника нейтронов на базе самых современных, пионерских идей, возникших при развитии Атомного проекта и при создании первой атомной электростанции в СССР в Обнинске. Этот проект был и остается таким проектом, аналога которому в мире нет. Это было соединение таких идей в разных областях науки, которое было успешно реализовано именно у нас.

Для нас сегодня это повод, прослеживая жизненный путь и путь в науке Ильи Михайловича, дать понять, в том числе и молодым людям, как развиваются передовые идеи и что есть самое бесценное: конечно, это свобода творчества и равнение на самые передовые направления в науке, на самые большие вызовы как в области фундаментальных исследований, так и их преломление в развитии прикладных исследований, реализацию в качестве инновационных идей. Приятно видеть на нашем семинаре представителей семьи Ильи Михайловича Франка в нескольких поколениях, многие из них стали выдающимися физиками. Мы услышали доклад сына Ильи Михайловича, который продемонстрировал уникальное наследие трудов И.М.Франка, продолжающее развиваться и оставаться на самом передовом уровне.

- Вы общались лично с И.М.Франком?

- Я имел счастье общаться с Ильей Михайловичем. На меня произвело глубокое впечатление, когда мы обсуждали с ним различные проблемы много лет назад в лаборатории атомного ядра сначала в рамках Физического института имени Лебедева, а потом в рамках вновь созданного Института ядерных исследований РАН, как он относился к своим ученикам, стремился уберечь их от внешних проблем, предоставить возможность творчества. Для меня это был пример того, как надо относиться к своим подопечным. Производила впечатление и его глубокая внутренняя интеллигентность, мы знаем, как он любил литературу, природу. Это очень сильная личность, которая остается примером для всех нас. Думаю, мы должны хранить память об этом уникальном, выдающемся человеке.

- Я значительную часть своего доклада "Проблемы оптики ультрахолодных нейтронов" посвятил проблемам нейтронного микроскопа, - отметил А.И.Франк. - Действительно, сегодня не хватает очень немного, чтобы такой прибор был создан. С точки зрения основных идей, научных и технических, почти все сделано. А что мы увидим в нейтронных лучах при большом увеличении, строго говоря, никто не знает. Мы предполагаем, что для исследования биологических объектов, клеточных и субклеточных объектов это должно быть очень важно, потому что даже такие, не хочу обидеть своих коллег, грубые методы позволяют исследовать характеристики клетки и ее отдельных фрагментов, и те дают очень важную информацию. Если это можно будет видеть с хорошим разрешением, в динамике, я думаю, это будет очень важно.

В чем мы все ошиблись, начиная эту деятельность в конце 1970-х, - что пройдет еще 10-15 лет и появится результат, но, по-видимому, должно пройти лет 40-50. А вопрос, который я впервые после долгого времени решился обозначить, - хотя мы и остановились из-за того, что источников нет, но прошло уже 30 лет, и мы можем оказаться не готовыми, если источники появятся. Можно много делать на тех источниках, какие есть, но для этого не хватает, по-видимому, энтузиазма.

- Как вы обсуждали научную проблематику с отцом, как это повлияло на ваш выбор?

- Мы почти не обсуждали. Самое большое влияние на меня произвели не конкретные разговоры отца с сыном, а соучастие молодого физика в каких-то научных событиях, которые происходили вокруг и с участием Ильи Михайловича. Мне повезло присутствовать на нейтронной школе в 1974 году, когда докладывались совсем свежие результаты по ультрахолодным нейтронам, это был передний фронт этой науки. Результаты на меня произвели сильнейшее впечатление, и я начал дрейфовать в эту область. Публичные лекции отца, организация таких конференций повлияли в гораздо большей степени. А конкретные разговоры - они имели конкретное значение, а не принципиальное - выбора судьбы, и их было очень мало.

Вообще наука развивается какими-то своими путями и не логично. В каждый момент нет способов узнать, что важно, а что не важно. И на этом пути неизбежно возникают ошибки в общественном мнении. Я никого не упрекаю. Со временем они выправляются, выясняется, что есть какой-то забытый, пропущенный блок, которым важно заниматься. Сейчас сильно ослабел интерес к фундаментальной нейтронной оптике. Я считаю, здесь есть объективные причины: нейтронная оптика наработала столько практических рекомендаций по изготовлению и созданию конкретных, очень важных устройств, что у нейтронного сообщества возникает ощущение, что больше ничего не надо, надо известное освоить. Делаются поляризаторы, устройства для транспортировки нейтронов, для увеличения интенсивности на образце - это тоже практическая нейтронная оптика, туда вовлечены громадные силы, которые редко думают о фундаментальных проблемах. Такой научный маятник характерен и для других областей: мои коллеги в биологии рассказывают, что и там фундаментальные проблемы не удостаиваются должного внимания. Не всем суждено дожить, но, я думаю, маятник качнется в обратную сторону.

Мемориально-историческую часть семинара открыл доклад бывшего исполнительного директора нобелевского фонда, участвовавшего в церемонии награждения И.М.Франка, Микаэля Сульмана (Швеция) "Система присуждения Нобелевских премий и Нобелевская премия 1958 года". Начал он с истории семьи Альфреда Нобеля, тесно связанной с Россией: его отец Эммануил приехал в российский тогда Турку, затем в Санкт-Петербург и перевез туда всю семью. Бедность, в которой они жили в Стокгольме, сильно повлияла на маленького Альфреда. В России как шведский подданный он не мог посещать обычную школу, поэтому с ним занимались дома профессора, среди которых был и известный химик Н.Н.Зинин. Альфред освоил естественные науки, свободно владел английским, французским, немецким и русским. Учиться дальше отец отправил его в Европу и США, и в этот период он познакомился с изобретателем нитроглицерина А.Собреро и поработал у изобретателя Д.Эрикссона. Альфред интересовался взрывчатыми веществами, как и его отец, инженер и изобретатель, внесший немаловажный вклад в победу России в Крымской войне: изобретенные Э.Нобелем подводные мины помогли защитить наши западные рубежи на Балтике. Альфред пытался укротить нитроглицерин, взрывавшийся тогда непредсказуемо. Он добавил в него стабилизатор, придумал двухступенчатый зажигательный механизм.

Предприятия А.Нобеля работали по всему миру; управляя своей империей, он писал по 40 писем в день. Был космополитом, менял страны проживания, в Швецию приезжал только раз в год на день рождения матери. Достаточно радикальное мировоззрение ему привили еще учителя в Петербурге: упражняясь во французском, он переводил Вольтера на шведский и обратно. И в более поздние годы, будучи одним из самых богатых людей Европы, говорил: я - социал-демократ, - придерживался пацифистских идей. Видимо, все это, а также влияние газет, называвших его "миллионером на крови", выразилось в идее завещания, написанного за год до смерти, в котором основное состояние и проценты с него, за исключением мелких сумм, отходило не родственникам (Альфред так и не женился, и детей у него не было), а на учреждение премий. Завещание вызвало негативную реакцию в Швеции, Нобеля обвинили в отсутствии патриотизма. Некоторые институты, которые он назначил управлять премией, боялись этих новых функций. "Мой дед работал ассистентом у Нобеля, - рассказал М.Сульман. - Он назначил его главным исполнителем, а деду тогда было всего 27 и ему тоже было страшно".

Как объяснил М.Сульман, за финансирование комитетов по направлениям (не нобелевский комитет, как любят говорить в России, а комитеты, подчеркнул Микаэль) и сумму премии отвечает совет директоров, который он в течение 19 лет возглавлял. Шестую премию - по экономике - учредили в 1968 году, когда старейший в мире Шведский национальный банк праздновал свое 300-летие. Рассказал он о механизме отбора кандидатов, списки которых остаются засекреченными 50 лет. Неоднократно выдвигались советские физики П.Л.Капица и Л.Д.Ландау, но эксперты решали, что "эта область развивается настолько динамично, что нужно отложить обсуждение этих кандидатур на более поздний срок". Свои премии они получили: Ландау - в 1962-м, Капица - в 1978-м. Несколько предложений выдвинуть на премию Черенкова, Франка и Тамма поступило от шведских профессоров и из других стран. АН СССР выдвигала только П.А.Черенкова. Всех троих предложили в своем письме в нобелевский комитет по физике академики Л.Д.Ландау, А.И.Алиханов и Н.Н.Андреев.

В 1958 году три физика были не единственными советскими лауреатами Нобелевской премии. Б.Л.Пастернак получил премию по литературе. И до последнего момента было не ясно, поедут ли наши лауреаты в Швецию на торжественную церемонию. "Шведский посол в СССР, а в те годы им был мой отец, специально запрашивал об этом Москву. С ответом тянули. Когда Пастернак отказался, физики поехали на церемонию". Отвечая на многочисленные вопросы, докладчик рассказал, что по кандидатурам А.Эйнштейна и М.Кюри были не обсуждения, а битвы, и Кюри получила свою первую премию благодаря шведскому предпринимателю, который в свое время пригласил преподавать в Стокгольмский университет и С.В.Ковалевскую. Да и премия Эйнштейна за фотоэффект, а не теорию относительности - "клякса в истории академии".

С двойным докладом по истории семьи Франк выступили Питер Скорер и А.Г.Франк. Питер рассказал о семейной ветви по линии уехавшего из России Семена Людвиговича Франка, дяди Ильи Михайловича. Семен Франк учился на юридическом факультете Московского университета, участвовал в различных марксистских кружках, был арестован, выслан царским правительством, уехал в Германию. Вернувшись в Россию, работал в университетах Санкт-Петербурга, Саратова, возглавил кафедру философии Московского университета. Через год, в августе 1922-го, был выслан из страны на известном "философском пароходе". Жил в Германии, отлично зная немецкий язык, участвовал во Всемирных философских конгрессах в 1930-х. Экономический кризис в Германии поставил семью с четырьмя детьми в тяжелое положение. Семен Людвигович вместо научной деятельности изыскивал возможности для поддержки Русского института в Берлине и для своей семьи, его жена Татьяна Сергеевна научилась изготавливать шляпы и пекла пирожки на продажу. В 1937 году вместе с другими философами перебрались во Францию, поселились в небольшой деревне на берегу моря.

Представители семьи Франк приехали в Дубну из разных стран.

Рассказал Питер и о том, как сложились судьбы их детей Виктора, Алексея, Натальи и Василия. Старший сын Виктор заменил во многом отца, заботился о братьях и сестре, окончил Берлинский университет. В годы войны работал на радио ВВС. Алексей плохо учился в школе и неожиданно для всех попал в балетную труппу. В войну присоединился к французскому подполью, позже записался в армию США. Получил очень тяжелые ранения, остался инвалидом. Наталья, мама Питера, помогала по хозяйству, воспитывала младшего брата. Закончив школу в Германии, во Франции она присоединилась к студенческому движению, была знакома с матерью Марией (поэтесса Е.Ю.Кузьмина-Караваева), спасавшей в Париже евреев в годы оккупации. Вышла замуж за англичанина и переехала в Лондон. Василий занимался искусством, во время войны вступил в Британские вооруженные силы. После войны осел в Австрии, позже работал на "Радио Свобода" в Мюнхене, несколько раз приезжал в СССР и гордился своим российским происхождением.

А.Г.Франк (Институт общей физики РАН) назвала свой доклад "Илья Михайлович Франк в кругу семьи". Племянница Ильи Михайловича, она хорошо знала его с детства. Братья Глеб и Илья были очень дружны, а в молодости - неразлучны. Когда родился младший сын Илья, мальчиков отдали в частный детский сад, где Глеб был постоянно окружен друзьями. Илья Михайлович позже вспоминал: "Я испытывал чувство одиночества с детских лет". Он очень хорошо вспоминал об отце, общение с которым было радостным и интересным. Например, Михаил Людвигович сумел объяснить, используя градусник, еще не умевшему читать ребенку понятия отрицательных и положительных чисел.

С семьей Семена Людвиговича контакты оборвались в 1917 году, и только в 1957-м на выставке в Брюсселе Илья Михайлович впервые встретился с двоюродным братом Виктором. В 1917-м семья Ильи Михайловича поехала на два месяца из Петербурга в Крым, и крымский период растянулся на долгие годы. "Глеб писал стихи, я был слушателем, ему всегда нужны были слушатели. Глеб организовал хор из детей, отдыхавших в санатории, и дирижировал им", - вспоминал Илья Михайлович. В 1921 году Глеб поступил в Крымский университет, на втором курсе начал работать у А.Г.Гурвича над проблемой излучения клеток в процессе деления. Студенты организовали литературно-драматический кружок "Аргонавты", вскоре закрытый, как несозвучный эпохе. Но именно с участниками этого кружка познакомился Рольф Сульман (отец участника мемориального семинара М.Сульмана), который был направлен в голодающую Россию с гуманитарной помощью от Лиги Наций. Он не знал русского, а участники кружка владели немецким и французским, и смогли помочь ему в распределении продуктов среди населения. Там он познакомился с Зинаидой Яроцкой, ставшей впоследствии его женой, а сам Рольф надолго вернулся в СССР после войны в качестве посла Швеции.

Куда бы семья ни переезжала, братья оказывались рядом: Глеб поступает в аспирантуру МГУ - Илья становится студентом физико-математического факультета. Глеб переезжает в Ленинград - Илья начинает работать в Ленинградском ГОИ. И в Эльбрусских комплексных научных экспедициях 1934-1939 годов они вместе изучают космические лучи. Когда Физико-математический институт преобразуют в ФИАН, оба брата работают в нем. С.И.Вавилов переориентировал молодых людей на занятия ядерной физикой, которая в те годы считалась совершенно бесполезной с практической точки зрения наукой. Во время войны эвакуировавшаяся порознь семья воссоединилась в Казани. В 1943 академические институты вернулись в Москву, и вскоре братья оказались вовлеченными в Атомный проект. Илья Михайлович участвовал в создании первого советского уран-графитового реактора, Глеб Михайлович проводил исследования по защите от радиации. Илья Михайлович стал директором ЛНФ ОИЯИ в 1957 году и руководил лабораторией до 1987 года, Глеб Михайлович с 1948-го возглавлял Институт биофизики Академии медицинских наук, а с 1957 по 1976-й - Институт биологической физики АН СССР. И.М.Франк стал действительным членом АН СССР в 1968 году, Г.М.Франк - в 1966-м.

В третьей части семинара, "свободном микрофоне", своими воспоминаниями могли поделиться все желающие. А.С.Гиршева, составитель и редактор двух мемориальных сборников И.М.Франка, сохранившая рукописные листы вошедшей в сборники статьи "В раздумьях о самом главном" с правкой Ильи Михайловича, наглядно продемонстрировала, как требовательно к себе и результату он относился. "Первый сборник мы выпустили в 1998 году, спасибо В.Л.Аксенову, что он поручил эту работу мне. Она позволила мне отдать последний долг Илье Михайловичу".

О развитии нейтронного активационного анализа в ЛНФ рассказала М.В.Фронтасьева. Направление зародилось при поддержке Ильи Михайловича в 1963-1965 годах, они были дружны с В.М.Назаровым. "Время было трудное, аппаратуру покупали редко, оборудования из-за границы получали мало, первые детекторы пришли из Риги". Марина Владимировна продемонстрировала сегодняшний размах исследований в секторе: 18 грантов полномочных представителей правительств стран-участниц ОИЯИ, участие в проектах МАГАТЭ, атласах ООН, автоматизация работ. "Меня переполняет гордость за то, что мы действительно реализовали задуманное нашими предшественниками. Илья Михайлович был бы нами доволен!"

В 1972 году пришла в лабораторию молодым переводчиком Т.Ф.Дроздова: "Захожу первый раз к нему, академику, нобелевскому лауреату, а он мне навстречу встает! Потом я научилась: вхожу и бегом к стулу, чтобы он не успел встать. Мы вместе проработали 28 лет, мне приходилось переводить его письма в нобелевский комитет, в IUPAP. Приносишь перевод, он читает - да, передала оттенок! И подписывает перевод. Кажется, что виделись с ним совсем недавно, он всегда со мной".

В.И.Фурман вспомнил, что в советское время было принято приглашать в разные общественные организации известных людей. Илью Михайловича пригласили быть председателем дубненского общества книголюбов, распределявшего дефицитные книги. "Он меня пригласил стать заместителем. Он с юмором относился к этой роли и ни разу не воспользовался служебным положением, чтобы получить дефицитную книгу!"

Чертежником в ЛНФ работала Н.Н.Жукова: "В первый день работы мне показали комнату, мое рабочее место, я никого еще в лаборатории не знала. Сижу, входит мужчина, не представляется и начинает спрашивать: как я устроилась, все ли в порядке, как сын? Если что потребуется - заходите ко мне! Через неделю я узнала, что это был директор ЛНФ, академик И.М.Франк! Все, что было нужно начертить, он всегда приносил сам, спускался на первый этаж. Случалось, приходила к ним домой - всегда кормили или поили чаем. Таких интеллигентов старой закалки больше мне не встречалось".

Слова благодарности высказал Д.Карпентер (на фото слева): "Я счастлив, что участвую в этом семинаре. Я общался с Ильей Михайловичем, когда впервые приехал в Дубну. Здесь удивительные ученые и замечательные установки. 15 лет назад я получил премию имени И.М.Франка, это было честью для меня".

Участвовал в семинаре и Е.П.Шабалин (ЛНФ): Я здесь только потому, что здесь присутствует Джон Карпентер со своей супругой. Мы давние друзья и коллеги по нейтронным источникам. Мы с ним представляем как бы два направления нейтронных источников - одно связано с использованием протонных ускорителей, именно он предложил и сделал первый такой источник в 1973 году. А с 1977-го начались регулярные конференции по нейтронным источникам, их уже прошло 23, и Карпентер - основатель этих конференций. Его называют отцом протонных источников, как Дмитрия Ивановича Блохинцева - отцом импульсных реакторов. А импульсные реакторы - другая ветвь нейтронных источников, вот мы с Карпентером - могикане двух направлений.

С Ильей Михайловичем я, конечно, встречался, хотя по работе мы больше общались с Федором Львовичем Шапиро. Илья Михайлович был научным руководителем реактора, поэтому присутствовал на отдельных ответственных моментах его создания, он не вникал в глубину, доверял молодым инженерам и научным сотрудникам. В отличие, не хочу сказать плохо, от Николая Николаевича Боголюбова, который, появляясь на пульте, начинал спрашивать, делали ли мы так или этак, и почему именно так? Франк спрашивал: что сделано? Расскажем. - Молодцы! Его доверие к людям привлекало. Могу еще только повторить, что уже многократно говорилось об И.М.Франке, он был очень интеллигентным, это очень важно, он не любил обострять отношения, создавал хороший климат в лаборатории, при нем не было каких-то заметных конфликтов. Он ровно относился ко всем.

***

Память об Илье Михайловиче уже увековечена, прежде всего, в его научных работах, но и в почтовой марке и памятной монете, его имя носят самолет "Аэрофлота", улицы в Дубне и Троицке, а в будущем году в нашем городе появится и памятник. Семинар получился очень теплым и необыкновенно интересным. И еще одно удивительное ощущение: как же тесен этот наш огромный мир, как мы все связаны друг с другом, когда случайности в далеком прошлом ведут к необычайным совпадениям в настоящем.

В мемориальном кабинете И.М.Франка в ЛНФ ОИЯИ.

Ольга ТАРАНТИНА,
фото Елены ПУЗЫНИНОЙ