К 90-летию А.М.Балдина. Спецвыпуск

Об Александре Михайловиче Балдине

Наше знакомство с Александром Михайловичем Балдиным насчитывало не один десяток лет.

Будучи студентом Московского государственного университета, один из авторов этой статьи слушал спецкурс по ядерной физике доцента А.М.Балдина. Лекции были убедительными и понятными, оставили приятное воспоминание. Может, еще и потому, что потом, на экзамене, полученные знания были лектором оценены достаточно высоко. Внешне тогда Александр Михайлович мало отличался от студентов. За глаза его звали "Шуриком". Был он очень подвижным, даже стремительным, очевидно, это было результатом его увлечения альпинизмом. К делу относился с интересом, с энтузиазмом и даже с любопытством, в студентах видел будущих коллег и поощрял нестандартные вопросы.

До 1995 года наше общение было весьма эпизодическим. Знали и слышали о нем довольно много, но он едва ли смог бы идентифицировать нас среди множества других людей. Сказать, что мы были поклонниками его таланта и темпераментных, ярких выступлений на ученых советах и семинарах, было бы преувеличением. Иногда отталкивала та резкость, с которой он высказывал некоторые свои идеи. Дискуссия в присутствии Александра Михайловича часто носила односторонний характер. Толерантность вряд ли можно было считать главной чертой его характера.

Однако проходит время, и уже в самом себе обнаруживаешь те же слабости и поведенческие мотивы, к которым раньше был нетерпим. Начинаешь лучше понимать людей, а, следовательно, и относиться к ним уважительнее.

Непростая это задача - говорить и тем более писать об Александре Михайловиче, человеке с "лица необщим выраженьем". Эту строку поэта Баратынского мы довольно часто слышали от него, и эту самую "необщность" он замечал и ценил в людях. Но вспомнить с благодарностью об А.М.Балдине нам необходимо еще и потому, что впереди важная годовщина - 90 лет со дня его рождения.

Глубинный, философский подход

Еще в студенческом возрасте, обладая исключительной памятью и будучи способным к наукам, Александр Михайлович быстро достиг уровня, когда на равных мог вести научную дискуссию с известными, маститыми учеными: Д.В.Скобельцыным, М.А.Марковым, В.И.Векслером и другими и поэтому смолоду был принят в их круг. От Моисея Александровича Маркова почерпнул он неформальный, философский подход к физике, хотя к философии как таковой относился довольно скептически. Такой подход обязывал знать, для чего нужно каждое конкретное исследование в общем плане физического знания, как оно связано с большими фундаментальными проблемами. "Какой вопрос вы хотите задать природе?" - обычно спрашивал Александр Михайлович экспериментаторов. Он считал важным вычленить главное. Без этого можно легко "заблудиться" в великом множестве мелких проблем.

А.М.Балдина постоянно занимали мысли о бесконечных возможностях Природы. Она выглядит исключительно многообразной, и по величине "заложенного" в нее знания действительно оказывается неисчерпаемой.

Наряду с неисчерпаемостью материи, с бесконечным ее разнообразием почти всегда можно обнаружить подобие в поведении некоторых ее систем как следствие так называемой "автомодельности" их свойств. Здесь речь идет об особой симметрии физической системы относительно определенных переменных.

Такая диалектическая мысль о разнообразии и непохожести систем и объектов с одной стороны и об их подобии - с другой определяла и научную политику А.М.Балдина. В момент повального увлечения физиков идеей "безграничного" увеличения энергий взаимодействующих частиц она подталкивала Александра Михайловича искать другие задачи. А именно - остановиться в Дубне на изучении взаимодействий между нуклонами и ядрами и ядер с ядрами, ускоренными до сравнительно небольших энергий. На основе глубокого понимания принципа подобия, который часто проявляется как независимость свойств реакций от энергии соударения, А.М.Балдин был убежден, что детальное изучение ядерной материи наряду с новыми свойствами, присущими ядрам, приведет к открытию эффектов, обнаруживаемых при чрезвычайно высоких энергиях в реакциях элементарных частиц.

Заметим, что не одна лишь мысль о подобии заставляла А.М.Балдина выступать против такого всеохватного стремления больших коллективов физиков к грандиозным "стройкам века" в области ускорения частиц.

"Гонку" энергий Александр Михайлович старался сопоставить с научными проблемами ядерной физики в области средних энергий, задержать внимание и интерес физиков к ним. Он предчувствовал, что в данной области нас ожидает множество интереснейших открытий. Как сейчас видим, обнаружение, например, новых модификаций ядерной материи показывает, что эти предвидения уже подтверждаются. Таким образом, очевидно, что научное направление, так удачно названное А.М.Балдиным: "Релятивистская ядерная физика", - было выбрано в лаборатории очень своевременно и верно.

А.М.Балдин стремился создать машину для ускорения ядер, что позволило бы ОИЯИ внести свой самостоятельный и оригинальный вклад в науку.

Нужны ли в наш век самостоятельные исследования?

Возникает вопрос: а столь ли уж необходимо при современной глобализации и интернационализации науки следовать по пути самостоятельных исследований отдельно взятому Институту? Ведь некоторые эксперименты исключительно дороги. Вливаясь же в работу мощных научных центров, наши ученые, как это кажется, за умеренную плату получают доступ к участию в современных больших экспериментах и становятся участниками открытий!

Почему же А.М.Балдин был против "поголовного" увлечения экспериментами ЦЕРН, против многочисленных и часто неоправданных поездок туда молодых специалистов, против безудержного вывоза материалов и денег за границу, в результате чего экспериментальная база ЛВЭ, ныне ЛФВЭ, да и всего Института оказалась тогда чрезвычайно бедной? Хотя, конечно, этому еще в большей степени способствовал и общий упадок экономик стран-участниц ОИЯИ в 90-х годах прошлого века. А.М.Балдин считал, что в каждой стране, особенно в такой большой, как Россия, заниматься передовыми научными проблемами совершенно необходимо. Поэтому в первую очередь нужно продвигать свои идеи, использовать и развивать свои возможности на пользу своего Института и своих стран.

Сотрудники каждого научного центра должны почувствовать, что это такое - самостоятельно делать открытия. Да и роль Объединенного института существенно более значительна, чем "подсобное предприятие" другого института, - не для того он создавался. К тому же опыт свидетельствует о том, что наибольшую пользу и активность при подготовке и проведении экспериментов и в практическом обучении молодых специалистов в ЦЕРН принесли те люди, которые к началу своей деятельности там уже приобрели опыт и умения в институтах своих стран, а также в ОИЯИ.

Кажется, только в последнее время руководство Лаборатории физики высоких энергий осознало ситуацию и постепенно выходит на многотрудный путь создания экспериментальных групп и кропотливого воспитания молодых ученых, как это было еще при становлении лаборатории в 60-е годы прошлого столетия.

В должности директора

Вступив в 1968 году в должность директора, теоретик А.М.Балдин стал руководить самой большой экспериментальной лабораторией ОИЯИ. Он оказался к этому подготовлен, поскольку не чуждался разработок прикладного характера. Так, еще до вступления в должность директора наряду с теоретическими разработками он занимался чисто практическими проблемами, например вычислением движения пучков в ускорителях, был соавтором важной и полезной для экспериментаторов книги по кинематике ядерных реакций.

Делами лаборатории А.М.Балдин руководил не формально, а глубоко вникал во все проблемы, в том числе в вопросы инженерно-технического характера. Его усилия, а также самоотверженный труд многих инженеров и техников увенчались солидными успехами. На старой машине - синхрофазотроне были ускорены легкие ядра и созданы поляризованные пучки дейтронов.

Важно отметить, что А.М.Балдин входил в авторский коллектив проекта строительства синхрофазотрона и, следовательно, был в числе его создателей.

В хорошем темпе, который задавал почти непрерывно работающий целый год ускоритель, были получены первые результаты о коллективных взаимодействиях частиц в ядре, названных кумулятивными. Исследовался также эффект предельной фрагментации ядер. Этот эффект проявляется в том, что спектры вторичных частиц, построенные в специально выбранных переменных, фактически не зависят от энергии соударения, т.е. оказываются подобными. При этом отклонение от подобия обычно указывает на появление новых эффектов.

Создание Нуклотрона

Для подтверждения и дальнейшего изучения уже отмеченных выше эффектов, как и для проверки других своих идей из области "векторной доминантности" (см. далее), Александр Михайлович организовал строительство новой и для своего времени очень современной машины под названием Нуклотрон. Эта машина использует сверхпроводящие магниты для ускорения многозарядных ионов до энергий 4-6 Гэв на нуклон.

Благодаря настойчивости директора и жесткому стилю его руководства эту машину удалось запустить к 1993 году. Однако поскольку Нуклотрон создавался в весьма далеких от благоприятных технических и финансовых условиях, да и строили его не специалисты-разработчики, а скорее эксплуатационный персонал синхрофазотрона, то в нем обнаружилось много недостатков. Получилось сочетание современной полупроводниковой, криогенной техники с довольно устаревшим управлением и контролем.

Важное усовершенствование машины, а именно быстрый, криогенный вывод пучков Нуклотрона в экспериментальный зал, было выполнено уже без Александра Михайловича под руководством А.И.Малахова и А.Д.Коваленко. Тем самым была обеспечена возможность для проведения множества успешных экспериментов. Затем последовала модернизация криогенной системы и систем управления ускорителя.

Таким образом, что бы ни говорилось о качестве Нуклотрона, он оказался полезным Институту, и на его основе теперь строятся другие ускорители. В большой степени благодаря Нуклотрону люди получили работу, звания, должности, привилегии. Не исключено, что Нуклотрон, ввиду своего старения, со временем послужит лишь моделью для части строящегося нового коллайдера, что также очень важно.

Сложный характер

Что и говорить, характер у Александра Михайловича был непростой. В своем стремлении к победе директор мог даже сломать судьбу тех, кто становился на его пути. Непримиримость к людям, имевшим отличные от его мнения, резкость к концу его жизни усугубились болезнями, а также непрерывной "битвой" при отстаивании своих идей и проектов. В наших условиях непрерывной, часто "подковерной" борьбы за средства, необходимые для научных экспериментов, требовалось, да и сейчас требуется, наличие у руководителя сильной воли, большой концентрации энергии на одном деле, жесткой организации.

Впрочем, стоит отметить, что крупный ученый и организатор, обладающий к тому же благим и милым характером, - это чрезвычайно большая редкость! Увы, трудно найти ученого-руководителя, в какой-то мере не подверженного соблазну признания и славы, стремления вознести свои идеи над чужими. У нас эти стремления особенно сильно проявляются вследствие плохо работающей системы сменяемости руководителей. Стаж административной деятельности многих из них сравним с продолжительностью их собственной жизни.

Научная "копилка" Александра Михайловича

А.М.Балдину в науке удалось сделать многое. Александр Михайлович был ярким генератором идей. В копилке его полезных исследований и даже открытий, кроме уже перечисленных, имеются и другие: например, предсказание закономерностей околопорогового фоторождения мезонов. За эти работы им была получена Государственная премия СССР (1973). Не менее важным было более глубокое понимание модели векторной доминантности, согласно которой гамма-кванты, кроме своих электромагнитных свойств, проявляют также и ядерные силы, то есть свойства адронов. Под руководством А.М.Балдина затем последовало и экспериментальное подтверждение этой теории: открытие прямого перехода фотон - векторный мезон на примере распадов векторных мезонов на электрон-позитронные пары.

Интересный и эрудированный человек

В обычной жизни Александр Михайлович был очень интересным, уважительным собеседником, знал множество стихов и выразительно, к месту их цитировал. Вспоминаются его блестящие экспромты на различных неформальных встречах, иронические шутки типа: "правда всегда всплывает, но иногда кверху пузом" или "узкий круг ограниченных людей", когда он обыгрывал бюрократическую волокиту и т.д.

Большой ученый, организатор науки, сильная личность, академик Балдин еще при жизни получил высокую оценку государства и общества.

В последнее время появились разные, в том числе и противоположные мнения по поводу того, нужно ли поставить памятник А.М.Балдину в городе, в котором он прожил и трудился значительную часть жизни и стал его почетным гражданином? Кажется, выступать против этого было бы кощунством.

Однако если рассмотреть ситуацию с памятниками и мемориальными досками в Дубне, то может быть, лучше и повременить до того времени, когда в этом деле наступит порядок и проявится здравый смысл. Например, когда участие общественности не будет ограничиваться лишь отбором предложений об увековечивании, но и активностью в подборе скульптора и организации общественных обсуждений проектов, представленных на конкурс. Средства же на строительство должны составляться из пожертвований людей, а не только из "институтской казны", тогда и ответственность будет выше.

Возможно, следует оставить вопрос о памятнике потомкам и безусловно согласиться, что академик РАН Александр Михайлович Балдин был блестящим ученым, во многом удивительным и замечательным человеком. К тому же лучший памятник ученому или деятелю искусства - его достижения.

Алла ШКЛОВСКАЯ, Владимир ПЕНЕВ,
София - Дубна, февраль 2016 года