СПЕЦВЫПУСК, посвященный 110-летию академика Г.Н.Флерова

Хроника последних лет, или "Нет времени для разбега, есть время для прыжка"

Что было дальше? На этот вопрос в сборнике, посвященном юбилею основателя лаборатории («Георгий Флеров. Ученый, творец, первопроходец». М.: «Этерна», 2013 год.), отвечают коллеги и ученики Георгия Николаевича, прослеживая эволюцию его идей и устремлений. Мы же попробуем восстановить ход дальнейших событий по подшивкам газеты "Дубна" второй половины восьмидесятых - начала девяностых, на которых сохранились если не автографы, то явные следы кипучей деятельности академика Флерова, прерванные лишь его неожиданной для всех кончиной...

В январе 1986 года дирекция Института вместе с руководством Института ядерных исследований в Троицке организовала для членов Ученого совета экскурсию на строящуюся Московскую мезонную фабрику - выездное заседание-семинар. Создававшийся там ускорительный комплекс был колоссальным сооружением, и экспертов из стран-участниц ОИЯИ, руководителей ведущих научных направлений нашего Института заинтересовало очень многое из увиденного и услышанного. В Троицк отправились рано, а в Дубну вернулись только поздним вечером. На выходе из автобуса и в холле гостиницы я решил записать последние короткие интервью-впечатления. В том числе подошел и к Георгию Николаевичу.

- Завтра мы с Юрием Цолаковичем Оганесяном обсудим кое-какие идеи, которые использованы на ускорителе в Троицке, - сказал он. - Вероятно, их можно будет применить на наших циклотронах. Очень интересные работы. Очень молодой, способный на большие дела коллектив создан в Троицке.

С высоты своего научного и жизненного опыта он строго и четко отфильтровал впечатления дня, чтобы вернуться к ним завтра, перелив в очередные действия. А лаборатория жила в те дни главной задачей - коллектив шел на штурм 110-го элемента. Вовлеченный в этот драматический процесс, я, бывало, по полдня проводил в этой лаборатории, встречался с химиками, физиками, конструкторами, ускорительщиками, записывал в блокнот ключевые фразы, которые складывались в короткие рассказы о людях, чуждых всякого пафоса, но осознающих, тем не менее, важность своего дела.

Мой репортаж, опубликованный в газете 26 февраля 1986 года, назывался просто: "На пути к 110-му". Это был очередной этап "ядерного штурма", и на собрании коллектива лаборатории директор подчеркивал, что эксперименты по синтезу 110-го "требуют от нас максимальной мобилизации усилий, так как западногерманские физики в Дармштадте планируют лишь через два месяца начать сеансы на своем ускорителе, также нацеленные на синтез 110-го элемента". Конкуренты дышали в спину - здесь были и спортивный азарт ожесточенного состязания, и выверенный расчет, и высокая надежность работы всего коллектива. Об операторах на циклотроне У-400 физики говорили мне: "Золотой народ. Абсолютно надежный. Их волнует не только работа ускорителя, но и конечный результат - исход наших экспериментов". И не случайно, оценивая первые итоги, Георгий Николаевич подчеркнул:

- В последнее время значительно возрос энтузиазм людей, которые работают на главном направлении... Это напоминает мне период 60-70-х годов, когда в лаборатории был синтезирован ряд новых элементов. Может быть, на эту атмосферу подъема оказали влияние и другие достижения, например, создание ускорителя ИЦ-100, которое показало, что у нас есть еще порох в пороховницах (хотя мы мирные люди). Во всяком случае, коллектив ЛЯР вновь показывает, что умение сконцентрировать усилия на главных в данный момент направлениях может дать хорошие плоды. Думаю, что за 110-м нас ожидают последующие элементы, с синтезом которых тесно связаны перспективы лаборатории.

Но не все так ладно складывалось в "датском королевстве" (каламбуря, мои друзья в ЛЯР после выхода газетных материалов к юбилеям Флерова и Оганесяна, ряда других "юбилейных" статей, окрестили меня "датским" журналистом, то есть приурочивающим свои материалы к памятным датам). 4 февраля 1987 года была опубликована моя корреспонденция "Активность мнимая и действительная". В ее основу был положен один из редких прецедентов, когда публичной критике на общелабораторном партсобрании подверглись не только "руководящая и направляющая сила" в лице партбюро, но и основатель лаборатории. Три оратора были настроены особенно по-боевому, а один из них, наиболее горячий борец за "перестройку", уже имел в своем личном архиве более трехсот страниц писем-жалоб в разные инстанции и ответов на них.

Своими точными аргументами и фактами выступившие на собрании в ответ на критику сотрудники свели эмоциональный запал "ниспровергателей" на нет. Не обращая внимания на выпады в свой адрес ("в лаборатории сложился плохой моральный климат"), Г.Н.Флеров сообщил, что дирекция лаборатории распространила среди руководителей научных тем анкету, которая позволит проанализировать состояние и перспективы развития научно-исследовательских работ, сделать выводы... Своеобразной "госприемкой" при оценке новых проектов, результатов проведенных работ, по мнению директора лаборатории, может стать участие в этом экспертов - ведущих ученых других лабораторий, институтов мира. Сегодня эта практика работает уже на уровне общеинститутских программно-консультативных комитетов по основным научным направлениям, а в Ученый совет входят эксперты из ведущих научных центров.

С собрания расходились поздно. В коридорах, кабинетах все еще обсуждали все перипетии. "Небось, мое выступление не напечатаете?" - спросил возле проходной один из горячих "борцов за перестройку". - "Отчего не напечатаем? С точностью, как говорится, до смысла".

Шутливое прозвище "датского" журналиста навеяло воспоминание, которое связано с материалами, выходящими за заявленные хронологические рамки, но, мне кажется, они пополнят новыми личностными штрихами газетную хронику. Это были "несколько рассказов о кавалере ордена Ленина, лауреате Государственной премии СССР, механике Лаборатории ядерных реакций Василии Максимовиче Плотко, записанных со слов его коллег". Юбиляр (ему исполнялось 60 лет) был о отпуске, когда я готовил этот материал, потому и обратился к его коллегам и соавторам за помощью. Вот что рассказал о Плотко Георгий Николаевич:

"Когда я впервые познакомился с Василием Максимовичем, то узнал, что он по специальности геодезист. Но еще узнал, что у него есть старый мотоцикл, который он поддерживает в идеальном состоянии. Значит, человек понимает и любит металл. Такие люди нам всегда были нужны.

Изобретательство у Плотко всегда конкретно связано с насущными задачами лаборатории. На основании многолетних наблюдений могу сказать, что Василий Максимович - человек образцовый во всех отношениях. Всем известны его постоянная готовность придти на помощь и беззаветная преданность делу. Его работа близка по своей сути к научной работе, но, к счастью, избавлена от того, что называется эгоцентризмом и иногда сопутствует научной работе".

Такие слова академика о рабочем-механике дорогого стоят. Они даже раскрывают его (директора лаборатории) принципы "работы с кадрами". Узнал, например, что старый мотоцикл поддерживает в идеальном состоянии, или в геодезии разбирается, - и дальше с помощью метода дедукции нетрудно догадаться, чего человек стоит как специалист и что может он дать лаборатории. А если к такой дедукции - да еще и легендарная флеровская интуиция...

Кстати, из рассказов сотрудников лаборатории мне было известно, что с каждым из новичков директор обязательно беседовал при приеме на работу лично. Так попал "на ковер" к Георгию Николаевичу и выпускник Горьковского госуниверситета Владимир Кутнер. Это было 13 августа 1968 года. Дипломная работа выпускника по теоретической ядерной физике заинтересовала академика. Но первый же вопрос несколько огорошил свежеиспеченного физика-теоретика:

- А вы знаете, что такое масляный вакуумный насос?

- Знаю, Георгий Николаевич, в университете учат всему, - не растерялся Володя.

- Ну вот и хорошо. А сейчас, - директор обратился к своему заместителю, - Женя, покажите молодому человеку лабораторию. И Евгений Дмитриевич Воробьев повел молодого сотрудника на экскурсию.

Все впервые увиденное было очень интересно. Особенно работы, которые выполнялись в секторе Евгения Денисовича Донца.

- Нет, Володя, вы не угадали задумку Георгия Николаевича, - сказал интригующе Евгений Дмитриевич. - Скорее всего, вам предстоит заниматься ионными источниками. Этой группе сейчас нужен молодой физик.

Так начался первый "личный" штурм В.Б.Кутнера в лаборатории, научный стиль которой можно охарактеризовать гетевской формулой "бури и натиска"... Август, пора отпусков. Трехнедельный отпуск, положенный молодым специалистам, пришлось сокращать до трех дней. "Медовый месяц" у молодоженов Володи и Нелли не состоялся.

- Вы еще успеете отдохнуть, Володя, а сейчас у нас очень горячее время. - Вторая беседа с директором была уже вполне конкретной. - Нам нужны новые пучки ионов, чтобы проводить новые эксперименты. Попробуйте получить двенадцатизарядный ксенон...

И не просто получить, но и добиться рекордной интенсивности в 10 микроампер. Задача для теоретика нетривиальная. Но рядом были учителя - А.С.Пасюк, Б.Н.Марков, В.М.Плотко, лауреаты Госпремии, был разработанный в ЛЯР уникальный стенд. Была увлекательная работа с плазмой - солнечной материей, сосредоточенной в объеме карандаша и имеющей температуру 1 140 000 градусов Цельсия. И на нее можно было посмотреть!

В общем, первая задача была выполнена. И Г.Н. потребовал немедленной публикации. Этот первый препринт В.Б.Кутнера в ОИЯИ был самым коротким - полторы странички.

В дальнейшем ставились и решались сверхзадачи уже иного уровня, но по-прежнему стиль работы команды, которую со временем возглавил Кутнер, определялась девизом: "Нет времени для разбега, есть время для прыжка". Цитирую Володю и вдруг понимаю, что по духу фраза очень близка его учителю - Г.Н.Флерову... Но вернемся в наши хронологические рамки - конец 80-х. Отмеченная коллегами Георгия Николаевича еще в молодые годы его "многовалентность" с годами отнюдь не ослабевала. 11 февраля 1987 года газета опубликовала большой отчет с совещания по мультинейтронным системам - исследованию ядер, состоящих почти из одних нейтронов. Георгий Николаевич с интересом участвовал в этом совещании и прокомментировал свою заинтересованность:

"Для меня это совещание является особенным. С одной стороны, оно пробудило воспоминания, связанные с пуском в нашей стране первого реактора нейтронов, с другой стороны, открыло перспективы исполнения самых смелых замыслов сегодняшнего дня, связанных с экспериментальным обнаружением много-нейтронных ядер. Когда около сорока лет назад под руководством И.В.Курчатова был пущен реактор, в течение нескольких дней "в порядке отдыха" после напряженного пускового периода на нем велись поиски ди-нейтрона. Это был предел мечтаний ученых той поры. Сегодня результаты некоторых теоретических исследований говорят о возможности существования четырех-, пяти-, шести-нейтронных систем. Слово - за экспериментом.

Участники встречи с Президентом АН СССР Г.И.Марчуком.
В первом ряду (слева направо): А.Н.Сисакян, А.А.Логунов, Д.Киш (Венгрия), Г.И.Марчук, Н.Н.Боголюбов,
М.Г.Мещеряков, А.А.Васильев, В.П.Джелепов;
во втором ряду: И.А.Савин, Ю.Н.Денисов, Д.В.Ширков, А.И.Романов, А.М.Балдин, С.И.Федотов, Г.Н.Флеров, Р.Позе (Германия), Ю.Ц.Оганесян, В.Г.Кадышевский, В.Г.Калинников, В.Л.Аксенов, Ц.Вылов (Болгария).
Дубна, 1990 г.

В нашей лаборатории есть все условия для проведения таких исследований - мощные пучки тяжелых ионов, развитые химические методы, низкофоновые установки. Есть предложения ускорять на циклотроне ядра трития до энергии 50 МэВ на нуклон, и тогда, возможно, будут зарегистрированы "нейтронные капли" и другие экзотические объекты, даже если время их жизни составит всего лишь 10^-10 секунд.

Вот почему я на два дня оставил все дела и постарался не пропустить ни одного доклада. На мой взгляд, совещание дало ответ на главный вопрос: как дальше развиваться этой области ядерной физики.

В настоящее время мы обладаем интенсивными пучками ионов, мощными методиками, необходимыми для решения этой задачи. Это обязывает ко многому. Но мы не хотим оставаться монополистами в своей области научных исследований. Развивая дальше сотрудничество с научными центрами стран-участниц ОИЯИ, мы обратились к ученым и из других лабораторий, в которых проводятся эксперименты по синтезу новых элементов, с предложением участвовать в совместных исследованиях в Дубне".

...Мы в нашей газете никогда не были в общепринятом смысле этого слова журналистами, хотя работали в разных жанрах - репортажа, корреспонденции, очерка. В наши вопросы к ученым мы чаще всего вкладывали то, что от нас желали услышать собеседники. Просто мы знали, на какую аудиторию работаем. "Затейливость" наших вопросов читателей не волновала - им были важны ответы. И к 75-летию Георгия Николаевича я "обнаглел" до того, что подготовил "заочное" с ним интервью, используя уже готовые к тому времени наработки для брошюры "Эти вездесущие ионы". В тексте отчетливо вырисовывалась его гражданская позиция, там были его мысли, его характерный почерк. Г.Н. даже сказал мне какие-то приятные слова, визируя для газеты этот материал.

В коротком газетном отчете о научном семинаре, приуроченном к 75-летию ученого ("Дубна", 16 марта 1988), одно только перечисление выступивших заняло большой абзац: заместитель директора ЛЯР профессор Ю.Ц.Оганесян (ныне - академик РАН, научный руководитель лаборатории), профессор К.А.Петржак (соавтор открытого вместе с Г.Н.Флеровым спонтанного деления ядер урана в 1940 году), директор ЛВЭ академик А.М.Балдин, член-корреспондент РАН Л.П.Феоктистов и профессор Л.И.Пономарев (ИАЭ имени И.В.Курчатова), член-корреспондент ЧСАН И.Звара, профессор И.Г.Берзина (МИИТ), завкафедрой физического факультета МГУ профессор А.Ф.Тулинов, профессор Б.Г.Иерузалимский (ЛИЯФ имени Б.П.Константинова), профессор Л.В.Ионова (Институт геохимии АН СССР имени В.И.Вернадского), директор ИТЭФ профессор И.В.Чувило, начальник сектора ЛВЭ доктор физико-математических наук Е.Д.Донец, начальник отдела ЛЯР В.И.Кузнецов, начальник сектора ЛЯР Е.Д.Воробьев. Все это были сподвижники, коллеги, ученики, "облученные" Флеровым, затянутые в его многовалентные орбиты на разных этапах научного творчества. Георгий Николаевич поделился на семинаре своими мыслями о перспективах развития основных научных направлений, над которыми работает коллектив ЛЯР, использования методов ядерной физики в смежных областях науки, техники, народного хозяйства.

Наступил 1989 год. Лаборатория ядерных реакций прощалась с одной из самых заслуженных своих базовых установок - циклотроном У-300, верой и правдой служившим науке и практике почти тридцать лет. Молодые руководители лаборатории решили реконструировать его для получения экзотических ядер, о которых было сказано выше. В тот мартовский день немало прозвучало и грустных, и ободряющих слов. "Прощай, молодость!" - говорили ветераны ЛЯР, для которых с первыми экспериментами на этом циклотроне была связана романтическая пора надежд, энтузиазма, дерзаний и открытий.

Из Ленинграда пригласили конструктора У-300 - главного научного сотрудника НИИЭФА имени Д.В.Ефремова Ивана Федоровича Малышева. И почетный директор ЛЯР Г.Н.Флеров вспомнил, как лет двадцать назад оппонировал на его защите в Ленинградском физико-техническом институте. Защита проходила в просторном зале, где нашлось даже место для большой высоковольтной установки. "Но если бы здесь пришлось собрать чертежи, изготовленные Иваном Федоровичем и его сотрудниками, то вряд ли они поместились бы в этом необъятном помещении..." (Это подлинные слова Г.Н., сказанные на "прощальном митинге"). А теперь И.Ф.Малышева привели в лабораторию не только общие воспоминания, но и стремление помочь коллегам в Дубне создать циклотрон У-400М, который займет место своего предшественника. А У-300 останется и в памяти ветеранов, и в сознании молодежи одной из важных вех истории становления и развития физики тяжелых ионов...

Следующая веха в истории лаборатории и биографии ее почетного директора - присуждение группе сотрудников ЛЯР в составе большого авторского коллектива премии Совета министров СССР за разработку и внедрение систем подготовки особо чистой воды на основе мембранного метода микрофильтрации в производстве изделий микроэлектроники. 9 августа 1989 года Георгий Николаевич прокомментировал вклад своих дубненских коллег:

"В нашей лаборатории созданы научные основы метода и доказана высокая эффективность применения ускоренных тяжелых ионов для промышленного производства ядерных мембран. Комплекс оборудования, разработанный у нас для производства ядерного фильтровального материала, включает установки для облучения, физико-химической обработки, контроля, а также специализированный ускоритель ИЦ-100.

Внедрение фильтровального оборудования в технологию производства изделий микроэлектроники позволило обеспечить выпуск изделий с высокой степенью интеграции, практически полностью отказаться от закупок соответствующего оборудования за рубежом...

Мне очень приятно поздравить с такой высокой оценкой труда моих коллег - В.А.Щеголева, Е.Д.Воробьева, А.Ю.Дидыка, Р.Ц.Оганесяна, П.Ю.Апеля, С.П.Третьякову - и пожелать им новых творческих успехов".

"50 лет с делением". Встречи на земле Америки" - так называлось интервью профессора Юрия Цолаковича Оганесяна, который вместе с Георгием Николаевичем принимал участие в международной конференции "50 лет открытия деления ядра", проходившей в Вашингтоне 26-28 апреля 1989 года.

- Академик Г.Н.Флеров сделал интересный доклад об основных этапах развития ядерной физики в СССР до 1941 года, - отметил Ю.Ц.Оганесян - и, к моему удивлению, совсем мало рассказал об открытии спонтанного деления ядер, показав, что оно явилось звеном в той цепи бурно развивающихся научных событий в области ядерной физики, которые имели место в нашей стране в конце 30-х годов. Доклад Георгия Николаевича, который встретили долгими аплодисментами, закончился словами: "Затем началась война"…

* * *

В завершение своих заметок-воспоминаний о Георгии Николаевиче хочу сказать, что основанная им ЛЯР для меня была и осталась моей лабораторией. Там работали "на грани известного и неизвестного" мои ровесники и друзья, а старшее поколение, еще "флеровского призыва", охотно делилось с молодым журналистом научными новостями и комментариями. Это было плотно насыщенное событиями время. Были - и запомнились в череде газетной текучки - и бдения с дежурными сменами на пульте ускорителя, и беседы с участниками драматичной эпопеи "штурма" 110-го элемента, и репортажи о пуске новых экспериментальных установок, и встречи с участниками знаковых для лаборатории работ по химии 112-го элемента, и страницы дневника, рассказывающие о пути к островам стабильности, и интервью с участниками многих конференций, проводимых ЛЯР и собиравших мировую научную элиту. Некоторые из этих встреч и припомнились мне в канун юбилея основателя лаборатории.

Материалы спецвыпуска подготовил Евгений МОЛЧАНОВ,
иллюстрации из фотоархива ОИЯИ