Их имена - в истории науки

Он всегда стремился к совершенству
и того же требовал от других

В этом году Владимиру Георгиевичу Кадышевскому исполнилось бы 80 лет, и прошло уже более 47 лет со времени нашего знакомства. Это было весной 1970 года. Я только что поступил в аспирантуру на физфак Тбилисского университета, и мой руководитель Нодар Сардионович Амаглобели решал вопрос моей поездки в Дубну для продолжения научной работы в одном из экспериментов, проводимых ОИЯИ. В.Г.Кадышевский приехал в Тбилиси в составе делегации ОИЯИ для участия в конференции, организованной на базе Тбилисского государственного университета. Я, только что "испеченный" аспирант, помогал в оргвопросах и, в частности, показывал гостям наш город. Владимир Георгиевич сразу покорил всех своим дружеским расположением, интеллектом, всесторонними познаниями и харизмой.

Приехав в 1971 году в Дубну, я, как и обещал, зашел в кабинет №330 на третьем этаже ЛТФ к Владимиру Георгиевичу, и с тех пор эта комната стала местом, куда приходил каждый раз за советом, помощью и просто для дружеского общения. Володя стал моим другом, а я навсегда связал свою жизнь с ОИЯИ и с замечательным городом Дубна. Институт, конечно же, это прежде всего люди. Владимир Георгиевич (или ВГ, как его называли друзья) воплощал в себе лучшие качества представителя этой международной научной организации: высокий интеллект, креативность, дружелюбие. Все это располагало учиться, работать, созидать и дружить. Часто обедали с ВГ в компании друзей в ляповской столовой и он обычно устраивал соревнование на скорость приема пищи. Хотя это и не всегда шло впрок, но создавало настроение. Чаще других побеждал ВГ, но иногда и мне доставались лавры первенства.

Вообще ВГ старался быть первым во всем, но и стимулировал других к соперничеству и поощрял в стремлении к лидерству. Став директором ОИЯИ, он делал все возможное, чтобы Институт оставался лидером и развивался. В труднейшие для страны и Дубны времена он поставил вопрос о Нобелевской премии для двух тесно сотрудничающих дружественных организаций, ОИЯИ и ЦЕРН. Сам процесс выдвижения на премию и сопутствующие мероприятия позволяли Институту быть на виду. И это помогало в такой трудной борьбе за ресурсы, когда другие аргументы уже не действовали.

Международное сотрудничество было для Кадышевского одним из важнейших двигателей к успехам и процветанию Института. Он очень много сил отдавал развитию отношений со странами-участницами, а стремление вернуть Китай в лоно ОИЯИ было для него одной из важнейших стратегических задач. Он использовал любую возможность при встречах в правительственных верхах, чтобы вынести этот вопрос на самый высокий уровень.

Рочестерская конференция, проведенная в Тбилиси в 1976 году, - первая крупная конференция после так называемой ноябрьской революции 1974 года, когда открыли очарованные кварки. Это был триумф кварковой модели и Стандартной модели в целом. Владимир Георгиевич был ученым секретарем конференции, и на него легло бремя решения всех нелегких проблем - формирование научной программы, организационные вопросы и политические коллизии, которых в то время было с избытком. Со свойственным ему талантом он разруливал все и создавал дружескую атмосферу и творческий настрой. Володя всегда старался расширять круг общения и заводить новых друзей. Конференции - это хорошая площадка для всестороннего общения. На конференции в Тбилиси Володя познакомил меня со многими известными учеными, в том числе с Альваро де Рухула, который выступил с легендарным докладом о кварках. С тех пор мы поддерживаем с ним дружеские отношения. Научная и во всех аспектах культурная программа конференции оставила глубокие положительные впечатления у всех, кто в ней участвовал.

Все последующие "рочестеры" мы с Володей сравнивали с тбилисским, как с реперным событием. Это были конференции в Сингапуре, Далласе, Глазго, Амстердаме, Осаке, Пекине. И почти каждый раз он знакомил своих друзей с известными учеными и представлял их в самом лучшем свете, конечно, часто переигрывая. Он всегда говорил, что лучше дать людям кредит доверия и поощрить с избытком, тем самым предоставив шанс подтянуться.

Говоря о своем научном призвании, ВГ подчеркивал, что он однолюб. Весь свой талант и энергию он посвятил проблеме минимальной длины в квантовой теории поля. Володя с увлечением отдавался творческому процессу и ценил это увлечение в других. Находя новые решения в своем поиске, он часто приглашал друзей на импровизированные семинары. Мне приходилось бывать на таких обсуждениях. Как экспериментатору многие детали мне были непонятны, но главное становилось ясным благодаря таланту докладчика.

Любовь к своим близким, прежде всего к супруге Лине и дочери Татьяне, он пронес через всю свою жизнь. Он по праву гордился своей семьей.

У ВГ было много увлечений, но музыка занимала среди них особое место. Он был не только талантливым ученым, но и одаренным от природы слушателем с абсолютным слухом. В молодости он играл на скрипке, но с возрастом такие события становились реже.

В своей повседневной работе, как и в науке, он всегда стремился к совершенству и того же требовал от других. Он никому не прощал халтуры. Любой документ, который подписывал ВГ, должен был соответствовать литературным нормам русского языка.

Володя любил общение во всех его формах и, конечно, ценил застолье, которое с его участием всегда проходило в особой дружеской атмосфере и сопровождалось интересными и познавательными дискуссиями. Он очень ценил хорошие отношения, не только с друзьями, но и с коллегами или просто знакомыми, и делал все для того, чтобы эти отношения развивались и были приятными. Его необъятная память вмещала сотни дней рождений друзей и знакомых, он никогда не забывал их поздравить и для каждого старался найти теплые слова пожеланий.

Яркая цельная личность ВГ проявлялась во всем: в науке, в исполнении административных обязанностей и, конечно же, в дружбе. В нашей памяти Владимир Георгиевич Кадышевский навсегда остался харизматической личностью, выдающимся ученым, прекрасным товарищем и надежным другом.

Владимир Кекелидзе